Аэлена выглядела так, что краше в гроб кладут. Бледная, растрепанная, заплаканная, с опухшим лицом и в мятом платье. – Да что случилось? – Диолат вконец охамел. Представляешь – он Аэлене в любви признался! Яна почти плевалась. – Ну, как мужчина мужчину я вполне могу его понять, – усмехнулся Рошер. – Да неужели? – нархи-ро почти шипела. – Ты его видел? – Видел. – И с чего у него такая любовь вспыхнула? Раньше не любил, а теперь жить без Аэлы не может?! Не верю! Рошер тоже не верил, но поддержать девушек хотелось. – Прозрел. Оценил. Пожалел. Аэлена, у тебя от него внебрачного сына нет? – Сдурел? – окрысилась на него подруга. – Я замуж девушкой выходила! – А до брака никого не усыновляла? – Рош… – Аэлена так сжала кулаки, что стало ясно – еще одна шуточка, и он получит по носу. Больно. – Ты мне лучше скажи, ничего нарыть не удалось? – Минимум. Вериола живет в городе, в бедных кварталах, в доме, где кроме нее есть еще две-три семьи. Как минимум с одной семьей она в ссоре, часто жалуется на суку Транну – это явно соседка, месяца полтора назад она у этой соседки отравила собаку. – Та-ак… – Да, я тоже об этом подумал. Яд – ее работа. Наверняка. – А где можно взять яд? – заинтересовалась Яна. – У любого аптекаря. Или лекаря. Не проблема. – Да неужели? – Продадут не все и не всем, – пожал плечами Рошер. – Но я точек двадцать знаю – и это только то, что я знаю. – Ясненько. С этой стороны искать бесполезно. – Яд она не называет. – А конюха вашего чем травили? – Эм-м-м… не знаю. – А тело его сейчас где? – Я думаю, в доме стражи. – Может, мне сходить посмотреть? – Яна задумалась. – Он не должен пока протухнуть? – Ледник там есть. Вот на такие случаи. Три дня будут держать тело, потом захоронят за счет города, в общей могиле. – Я, конечно, не специалист, но чем его отравили, могу попробовать определить. – А сходи? – Аэлена кивнула. Прядь волос выбилась из остатков прически и упала ей на глаза. – Я сейчас напишу записку Шойсу… – Э, нет. Записка тут не поможет. – Рошер своего начальника знал. И даже знал, куда пошлют нархи-ро. – Тут нужен кто-то… Гарт? Аэлена вздохнула. – Думаешь? – Фу-у-у… – скривилась Яна. – Яна, я понимаю, что вы не ладите, – подвел итог Рошер. – Но дело сейчас важнее личного. Гарт поймет, ты тоже постарайся сдерживаться – и все будет хорошо. Тайяна скривилась, но решила не спорить. И так сегодня день тяжелый… и есть кое-что, требующее обсуждения без Аэлены. А потому… – Аэла, ты записку напиши, но потом либо себя в порядок приведи, либо меня спрячь. Твой деверь меня и так не любит, а если тебя такой увидит – он же меня сожрет! Аэлена вздохнула, признавая правоту подруги. – Ладно. Пошла я умываться и переодеваться. Рош, ты мне потом письма почитать дашь? – Конечно. * * * Аэлена ушла, и Рошер воззрился на Тайяну. – Ну? – Рош, это ненормально. – Что именно? – С чего Диолат так вцепился в нашу подругу? – А не мог? Приехал, увидел добычу, которую не поймал когда-то, ну и… заусило? – Не мог! Я его видела! Циничная самодовольная скотина! Тварь и сволочь! Да таких, как Аэла, у него гарем с борделем! Ты сам ведь ее видишь! Она не красавица, хотя и очень миленькая… Рошер пожал плечами, признавая правоту Тайяны. Ну, не красавица. Нет у Аэлены ни жгуче-черных волос, ни золотых локонов. Ни громадных синих глаз, ни зеленых, ни черных. Самые заурядные, серые. Фигура тоже неплохая, но для женщины, которая троих родила! Если пройтись мужским взглядом – бедра не расползлись, грудь не обвисла, кожа не морщинистая, но есть ведь и посвежее, и поприятнее, да и помоложе! У той же Шальзы и получше красотки есть. Аэлене уже к тридцати. Очень близко к тридцати. И красота у нее другая. Это улыбка, это спокойный, ровный характер, это сияние глаз… Можно сказать, что это – свет души. Она не бриллиант, а скорее кошачий глаз. Вроде бы и скромный, и неприметный, но вглядываться в него будешь часами. – Ты посмотри на него! Тайяна ткнула Рошеру под нос рисунок. Карандашный набросок Диолата – и тот производил впечатление. Пусть в мужчине не чувствовалось породы, но вот самцовое обаяние просто шибало даже с картинки. – Думаешь, такой голову потеряет? И самоуверенность, и жестокость, и безразличие к чужим судьбам. Аэлена и верно видела иначе – и сама не понимая как, отображала это на портрете. – Нет. Этот – нет. – Вот! И тут такая любовь?! Он же чуть не на колени сегодня бросился! А если бы Аэлена там была одна – точно бы ее соблазнил или просто изнасиловал! Рош, это неправильно! Так не бывает! Не верю! Люди не могут быть настолько отличными от нас! Чушь же! – Ох, Яна. В жизни так много всего неизведанного… – Р-Рошер! – получилось очень выразительно и с подрыкиванием. – Понял. Молчу. Что ты предлагаешь? – Твоя… Эмина? – Да. – Она еще не навела справки о Диолате? – Я могу сегодня прогуляться. Но лучше бы завтра с утра. Так оно надежнее. Яна прикусила палец. – Ну… может быть! – Я ведь тоже не могу проявлять интерес постоянно. Возникнет вопрос – зачем, и начнется. Диолат все-таки трайши, пару слов градоправителю – и поднимется кутерьма. – А что тебе может сделать градоправитель? Ты даже уже не в страже! – О, много чего. Та же стража… найдут у меня «зеленую дурь» или книги по некромантии – и ничего не докажешь. Никому. – А что такого в книгах по некромантии? – заинтересовалась очередным людским чудачеством нархи-ро.