Донат утверждал, что для обряда коронации Королей привозили в Храм Моря. И там, рядом с Великим Водоворотом… Достойного ждала корона, недостойного же – смерть в морской пучине. Лично Луис не знал, где находится этот Храм. На Маритани? Он сам там не был. Но Донат утверждал, что есть и еще один остров – остров Королей. И даже приводил в пример хроники, над которыми сейчас и сидели мужчины, внимательно вчитываясь в старые, порыжевшие от времени буквы. Риват надел корону и вышел из Храма. Его ждал дворец. И повелел его величество мне, скромному хронисту, записать слова: «Трон Королей может принять только Короля. Посягнувший неправедно закончит жизнь свою в утробе Моря и кости его источат морские твари». – Вот, видите, Луис? – Тьер Донат, при всем уважении, при чем тут Водоворот? Может, недостойного претендента просто убивали и сбрасывали в Море? Донат Карст сверкнул глазами. – А вот еще одна хроника! Увы, и еще одна хроника ничего не доказала Луису. И Карст решился. – Есть записи моего предка. Латимера Карста, жившего во времена последнего Короля. Это было тяжелое время, мир уцелел только чудом. – Но уцелел же? Карст вздохнул и лично открыл один из шкафов. – Здесь хранятся записи, оставленные лично герцогами Карст. Луис уставился на шкаф горящими глазами. – Лично? За все эти века? Начиная с первого Короля? – Нет, так далеко не простираются даже наши хроники, – опечаленно вздохнул Карст. Луис тоже выглядел разочарованным. – Жаль. А так хотелось узнать, откуда они – Короли. – Боюсь, это навсегда останется неизвестным. Но о временах последнего мы можем кое-что узнать. Читайте… И Луис заскользил взглядом по строчкам. Я, смиренный вассал моего господина, пишу эти строки, дабы рассказать потомкам, как небо покарало неугодных. Было это в дни, когда умер наш Эрт и на земле воцарилось безвластие. Брат шел на брата, сын на отца. В это время к нам обратился недостойный Альерт Дион и потребовал, чтобы мы все собрались и выслушали его. После похорон Короля мы выполнили его просьбу. Луис усмехнулся про себя. Ага, просьбу. Такие просьбы подкрепляют или сталью, или золотом, никак иначе. Герцоги, могущественней которых на тот момент не осталось никого, – и какой-то Дион? Смешно! А вот что было уже грустно… …Дион предал свою кровь и был проклят. Я смотрел на него и понимал, что жить ему осталось не более года. От такого предательства люди гниют заживо. Вытекают глаза, отслаивается кожа, слазит с костей мясо. Все мы понимали, что Дион обречен, но несчастный, в своем безумии, не замечал очевидного и требовал невозможного. Он хотел занять место Королей. Мы же должны были провести коронацию. На этом месте Луис оторвался от хроник. – А разве коронацию проводят герцоги? Я читал… – Вы абсолютно правы, Луис. – Донат смотрел даже с каким-то умилением. – Коронацию проводит сам Король, отец передает корону сыну, а сам остается в тени трона. Но бывают еще болезни, несчастные случаи… – Стрелы в спину, как с Атоном Вторым… – Именно. И в этих случаях у герцогов появляется доступ в Храм. Не при вашем батюшке будь сказано… Луис усмехнулся в ответ. – Если бы мой отец услышал наш разговор, то решил бы, что я сошел с ума. Вместо просьб о деньгах, союзниках, наконец, вместо заключения выгодных нам обоим договоров – закопаться в пыльные книжки! Конечно, это безумие! – Пф-ф-ф-ф-ф, – насмешливо протянул герцог. – А с чего вы взяли, что я готов заключать договоры? – Я? Да помилуйте? Разве я хоть слово о них сказал? – изумился Луис. Мужчины переглянулись и расхохотались. Оба они отлично понимали, что любые договоры с Эттаном Давертом – ложкой на воде нарисованы. Просто потому, что Преотец не всегда глава Храма – за его спиной конклав. И решение о войне, например, принимать не Эттану, а конклаву. Потому что и Преотцы смертны, и со смертью Эттана все договоры станут недействительны. Потому что… а кто такой Эттан Даверт, чтобы с ним договариваться? Карст – это понятно. Герцог, древняя кровь, чуть меньше (или все же больше?) чем Король – на своей земле. А Эттан? Проходная пешка, которую хоть и вывели в ферзи, но как вывели, так и сожрать могут. Луис и не догадывался, но во многом именно поэтому в супруги юному маркизу была выбрана Лусия. Вроде бы и не пыль придорожная – дочь Преотца. Но и настолько считаться с ней, как с достойной сына партией, не обязательно. Пока она дочь Преотца – Лусию можно услышать. А как только… Именно здесь и сейчас Луис осознал эту истину. Но на лице его ничего не отразилось. Ни злость, ни гнев, ни желание немедленно забрать Лусию и уехать. Вместо этого… – А что считается проклятием крови? Я пару раз встречал эти слова, но не смог найти объяснений. – Вряд ли вам были доступны серьезные источники, – усмехнулся Донат. – Преступление против крови потому так и названо. Отце- или матереубийство, убийство своих детей, предательство, причинение смертельного вреда своему роду, своей крови. – Насколько я понимаю, Дион был сыном последнего Короля и… предал его? – сложил два и два Луис. Донат медленно кивнул. – Это древняя история. Очень древняя. – А в отношении герцогов это действует? – поинтересовался Луис. – Это действует даже в отношении простых людей. Только для них это… отсрочено. Но вы наверняка видели семьи под действием этого проклятия. Тех, чей род прервался? Луис кивнул. Видел, еще как видел. – Для обычного человека срок действия проклятия может растянуться до двадцати лет и даже больше. Или пасть на его детей. В случае с нами, герцогскими родами, это будет быстрее. Год-два. Дион же… Луис медленно кивнул. И вовремя прикусил язык, чтобы не спросить, как это действует по отношению к другим родам? Его-то это касалось непосредственно. Луис читал, как герцоги отправились в Храм. Как плыли на лодках, как вошли в Храм, и самое главное – что произошло в Храме. При красочном описании кончины Диона Луис даже поежился. – Вы хотите сказать, что Водоворот находится под островом? Но разве такое бывает? – Не знаю, тьер Луис. Не знаю. И молюсь, чтобы мне не пришлось этого узнать. Луис перевел взгляд вслед за Донатом. И наткнулся на несколько строчек: Не было ничего ужаснее в моей жизни, чем голодная ждущая пасть Водоворота, поглотившая самозванца. Брызги Моря осели на моих руках и жгли, словно огнем. Надеюсь, никогда более судьба не приведет меня в это ужасное место.