Слуги поняли и забегали подстреленными зайчиками… с тем же результатом. Если порядка не было, откуда ж ему срочно взяться? Да еще когда все волнуются, да хозяин хлыстом по ноге похлопывает… Когда Таламира едва не облили вином, он плюнул на все, рявкнул, что к утру замок должен сиять и блестеть, или он всех на конюшне запорет, и отправился спать. Увы, долго ему проспать не пришлось. Герцогская спальня Карнавона обладала потрясающим окном. Большим, витражным… Вот в это окно и влетела, что есть дури, подхваченная порывом ветра чайка. А уж с какой силой ее туда занесло… Таламир подскочил на полметра над кроватью, вылетел из спальни, и только в коридоре, едва не сбив лакея, пришел в себя достаточно, чтобы взять факел и отправиться обратно. Картина была неутешительной. Окно было безнадежно испорчено, на полу в луже воды подыхала птица, а в дыру хлестал дождь, да так, что кровать, стоящая неподалеку от окна, уже наполовину промокла. Таламир злобно выругался и отправился досыпать вниз. В караулку. К солдатам. Хорошего настроения ему это не прибавило. А трехдневный шторм и перешептывания слуг, что, значит, началось, не принимает землица супостата, надо бы его на Море попробовать, – тем более. В воздухе Карнавона запахло неприятностями. Глава 2 В этот раз путешествие прошло для Алаис со всем возможным комфортом. Конечно, никто не отменял и трюм, и туалет, и все остальные проблемы, но когда у тебя есть напарник – все намного легче. Да и команда здесь была лучше, и кормежка, и отношение к Алаис другое – она уже зарекомендовала себя на Маритани, ее видели на площади, слышали ее игру и были уверены, что если певец захочет остаться на острове – старейшины согласятся. «Менестреля» зауважали. Капитан судна, Эдмон Арьен, оказался потрясающим мужчиной, будь она лет на двадцать постарше – точно влюбилась бы. Умный, симпатичный, веселый, с потрясающим юмором и удивительным отношением к жизни, отношением полностью спокойного и счастливого человека. Эдмон придерживался в жизни простых истин. У него была семья – любимая. Были Море и Маритани – обожаемые. И был корабль. Просто часть сердца моряка. Что еще надо для счастья? Да ничего! Ты уходишь из дома с улыбкой, потому что тебя зовет любимая работа. Ты возвращаешься домой с улыбкой, потому что тебя ждет любимая семья. А поскольку Алаис с ним была полностью согласна по обоим пунктам, общий язык они нашли моментально. Настолько, что часть пути Алаис проводила на капитанском мостике, радуя народ «своим» творчеством. А поскольку времени на развлечение команды она тратила больше, то и историй потребовалось больше. Алаис подумала, да и замахнулась на классические сюжеты. «Ходжа Насреддин», «Граф Монте-Кристо», «Хромой бес», Мольер и Шекспир, Пушкин и Гоголь… То, что близко и понятно людям, что интересно им в любых мирах. Страсть и месть, коварство и жадность… – …Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете… Алаис закончила грустную историю. Кое-кто из моряков отвернулся, не желая показывать покрасневшие глаза. Эдмон хлопнул девушку по плечу. – Так, Алекс, хватит. А то разбаловались, на мачты не загонишь! Алаис послушно спрятала в карман медиатор. Народ понял, что продолжение вечером, и принялся расходиться. Алаис осталась сидеть на мостике. Увы, внизу ее уже начинало подташнивать. Токсикоз или просто укачивало – она не знала. И молилась всем богам, чтобы беременность прошла без осложнений. Видела она в своем мире… И как блевали, и как в обморок падали, и как выкидыши получали, на сохранении лежали, внематочными баловались… Чего только не было! До Атрея им оставалось примерно дня два. Алаис молча смотрела на Море. Ей было уютно и спокойно. Ветер перебирал грязно-рыжие волосы, губы были чуть солеными, но солнце почему-то не обжигало чувствительную кожу. И она с радостью пользовалась моментом. Молчание нарушил Эдмон. – Нам надо поговорить, Алекс. – Слушаю, капитан? – Я хочу знать, нужна ли вам помощь? Алаис искренне удивилась, но ответ был предсказуемым. – Нет, капитан. – А как тебя на самом деле зовут? – Алекс. А что? – Это не женское имя. Эдмон не отрывал рук от штурвала, смотрел вперед, потому и не видел, как Алаис борется с дурнотой. Сделала вдох, другой, третий… выдохнула. – Простите? – Алекс, я не полный идиот. И женщину отличу. Я не понимаю, почему вы прячетесь, и хотел бы знать, нуждаетесь ли вы в помощи? – Нет, капитан, – вздохнула Алаис, – не нуждаюсь. – Тогда к чему этот маскарад? Вы плывете на моем корабле, и мне хотелось бы знать все. Случись что – и мне хлебать последствия большой ложкой. Это было справедливо, но рассказывать правду Алаис не собиралась. С Даланом ее версия прошла, с Эдмоном тем более проблем быть не должно. Так что… – Сбежала от жениха. Кстати, возвращать меня ему не советую, я уже товар порченый. – Я и не собирался. А жених кто? – Купец, удалой молодец. На сорок лет меня старше. – Алекс, я и сам из дома сбежал, так что и тебя не приневолю. Просто если нужна помощь – обращайся. Ладно? – Спасибо. Алаис сомневалась, что обратится к Эдмону, но мало ли что? Поверил ли ей капитан? Может быть, и поверил. Не до конца, понятно же, что никто исповедоваться малознакомому человеку не станет, но в основной части рассказа лжи не было. Она просто опустила титулы и не сказала, что брак уже состоялся. Главное, что устраивало Эдмона, сам капитан ни при чем. Не вез он никаких девушек. Вез мальчишек-менестрелей. Все. * * * Этим же вечером они шептались с Даланом. – Капитан все понял. – Что? – Что я женщина. – Ирион! И что теперь? – Да ничего. Я не красавица, к тому же у капитана есть супруга. И в любом порту есть посимпатичнее меня. – Он обещал молчать? – Да. И предложил обращаться, если понадобится помощь. – Обратишься?