Ну вот если только на халяву. А лучше бы с приплатой этот кошмар вернуть продавцу! Других слов не было. Снаружи Иртон-кастл выглядел еще хуже, чем изнутри. Камни торчали жалко, раствор явно выкрашивался, от замковой стены остались ошметки, ров… мост, кажется, даже не поднимался. Это как? А война? Набег? Налет? Залет? Короче, защищаться – как?! Или тут все срочно дали клятву не убивать? Верилось плохо. Армии тут нет. Телефонов тоже. Службу 911 еще не изобрели. Спасать некому. А самой… значит – самой. И задача получалась двойной. Отмыть изнутри. Укрепить снаружи. Как? Не знаю. Главное – начать. Ввяжемся в заварушку – и по обстоятельствам, по обстоятельствам! Аля улыбнулась про себя, не желая наружать душевный мир Марты. Она вспомнила, как мама рассказывала эту историю. Аля была еще ребенком, лет пяти-шести, мама шла домой вечером с работы. Отец ее встретить не успевал. Напал на хрупкую женщину хулиган, ну она его немножечко и… покритиковала. Муж чему-то ж научил. Пара вывихов, несколько ушибов… главное – ввязаться в заварушку, а там по обстоятельствам. И маленькая дочь, услышав этот рассказ, наивно и громко спросила: – Мама, а ты ему все обстоятельства отбила? Она еще долго не понимала, почему в тот вечер так смеялись взрослые. Что ж, главное – по обстоятельствам. Карета не порадовала. Рессоры действительно были еще не изобретены. И Аля прочувствовала каждый ухаб дороги. Хотя… это назвать дорогой не мог даже потомственный россиянин. Известно, что в России дорог нет. Есть направления. В Иртоне вместо дорог и направлений были две колеи. И только. Они могли быть глубже или, наоборот, менее глубокими. Но и все. Пришлось Але высунуться из окна кареты и пообещать себе изобрести бричку. Каталась она в такой один раз. Та же карета, но со срезанным верхом, если кто не знает. Вот как быть с рессорами… Аля плохо представляла себе их устройство. Но – ладно. Будет день, будет бричка. А пока она любовалась округой. Имелись поля. Имелись луга. Имелся лес. Но самое приятное – имелась речка! Иртон-кастл стоял, по рассказам Марты, где-то в километре от реки. Широкой и вполне рыболовной. И Аля уже настроилась на соление, копчение и вяление рыбы. А сколько всего можно из нее сделать! Да того же карася, если правильно приготовить, королю на стол подать не стыдно! До деревни трюхали (другого слова Аля подобрать и не могла) добрых три часа. За это время девушка вспомнила все, что она знала о земледелии. Трехполье. Но надо было еще разобраться, какая здесь земля. Какие есть инструменты для ее обработки. Вообще, что такое натуральное хозяйство? Тоже проблема. И что она может ему дать? Аля не была белоручкой. Как ребенок военнослужащего, она всласть помоталась по гарнизонам. И везде, где ее мать оказывалась, она старалась развести свой огород. Зачем? Вот любила Татьяна Викторовна натуральные продукты. А когда началась перестройка, и вообще уверилась в своей мудрости. И соответственно воспитывала своего ребенка. Так что лунные календари садоводов вовсе не были для Али китайской грамотой. Только вот где их тут взять? Тут, может, и луна другая. И злаки. По кулинарным рецептам из тех, что не требуют особенных затрат, по заготовкам на зиму разных овощей и фруктов, по изготовлению и очистке разных видов спиртного Аля вообще могла целую книгу написать. А что касается маминых настоек на различных травах и ягодах… да ими и генералы не брезговали! А что еще она знает, кроме кулинарии? Химию. Очень неплохо. И прикладную в том числе. В мединститут как раз ее и сдают. Не будешь знать – не пройдешь. Органика, неорганика, общая химия, да Аля спокойно могла по памяти таблицу Менделеева нарисовать. Пусть не идеально точную, но все же… Но вот как все это выглядит в природе и чем сера отличается от старого птичьего помета – уже вопрос, геологии в медицинском не преподавали. А образцы в химкабинете… М-да. Ладно. Этому свое время. По домашней живности она особенно ничего не знала. Хотя умела неплохо ездить верхом, доить корову, а пару раз даже доила коз и стригла овец. Но вопросами их содержания как-то не заморачивалась. Зачем? Отправила ее мама на лето в деревню – поможем по хозяйству. А изучать всю эту сельхозиндустрию – извините. Медицина интереснее. Вот! Медицина – это ее главный козырь. Аля мечтала стать медиком с раннего детства. И запоем читала все, что ей подсовывала мать. В том числе и книги по лечению народными средствами. А почему бы и нет? Интересно же! Особенно когда медикаменты стали некачественными и фактически не гостовскими. Татьяна Викторовна тогда очень разозлилась на родное государство. Лекарств нет. А люди-то болеют. А она фельдшер. И как хочешь, так и лечи. Ну и буду лечить! Всем, что под рукой найдется. Например, малина – отличное жаропонижающее. Кофе поднимает давление. Особенно если он натуральный. Сок алоэ прекрасно подсушивает слизистую носа и снимает воспаление в горле. Кто не пробовал – попробуйте закапать при простуде. Сразу соплей меньше станет. И никаких «назолов» не надо! А что самое приятное, слизистая не пересыхает. И последствий никаких. А от кашля замечательно помогают шалфей и исландский мох. И это еще далеко не все рецепты. Она отлично могла приготовить сироп от кашля, домашние горчичники, да вообще кучу разных полезных вещей. И Аля тоже. Для нее не было игры интереснее, чем ходить с матерью в медпункт, сидеть рядом, как взрослая, смотреть за приемом пациентов или читать толстенные книги по медицине и спрашивать: «а как это?», «а для чего?», «а зачем?». Им с мамой никогда не надоедала такая игра. Фармакология в институте просто углубила и расширила знания девушки. Хорошо так. Качественно. Но и народные рецепты Аля не забывала. И приезжая домой, ходила вместе с матерью в лес за корой, травой и плодами. И с удовольствием работала на семейном огороде. Почему бы нет? Аля трезво оценивала себя. Она неплохой хирург. И не самый худший фармацевт. Одна из лучших на курсе. Причем не за счет оценок, а за счет знаний и золотых рук… Руки!!! О, черт! У медика должен быть дар. Талант. А если его нет? Пусть душа в этом теле поменялась, но что, если оно будет совершенно бесчувственным? Кто-то может подобрать раз услышанную мелодию, кто-то лишен слуха. Кто-то из медсестер делает укол быстрее и легче, чем комар кусает, а от чьих-то «легких ручек» людям попу со шкаф разносит. В том мире у Али были просто золотые пальцы. Не дай бог, если эти руки окажутся слишком тяжелыми! Вот где страх-то. Итак. Медицина. Определенные познания в сельском хозяйстве. Что еще? В своем родном теле Аля была прекрасной спортсменкой. Хорошо стреляла. Водила все, что движется. В этом мире ей не могло пригодиться ни то ни другое. Стрельбе из лука она как-то не обучалась. А водить здесь можно было только гужевой транспорт. То есть опять в минус. В плюс могли пойти две вещи. Первая – Аля, как и все дети, обожала в свое время игру в ножички. И метала их вполне прилично. Да и вообще ножом владела очень даже на уровне. Хирург как-никак. Самая страшная профессия, каждый день нож поднимать на живых людей. Вторая – ее тренировки. Но опять-таки. Школа армейского рукопашного боя – страшная штука, если все отработано, поставлено, и тело натренировано надлежащим образом. А если нет?! Какие тут навыки боя с этой… диванной подушкой! Аля готова была шипеть от злости. Но выбора не было. И она в очередной раз пообещала себе увеличить нагрузки. Уже сегодня. Но отлично понимала, что пока это невозможно. Новое тело надо было приводить в форму постепенно. Иначе получишь кучу болячек. Марта привычно бубнила. Аля прислушивалась. Хорошо было уже то, что Иртон считался местным захолустьем. До ближайшего города тут было дней двадцать пути. До столицы – больше пятидесяти. Это внушало надежду на весьма редкие визиты дражайшего супруга. И чем реже, тем лучше. Никакой любви и жалости Аля к этому типу заранее не испытывала и с удовольствием устроила бы ему несчастный случай. Из разряда «сижу я, это, чищу картошку фамильным кынджалом, а тут мой муж рядом споткнулся пятнадцать раз…» И вообще. Как можно относиться к мерзавцу, который женился на несчастной толстушке по расчету и засунул ее в глухомань, единственное достоинство которой, что она фамильная, а так – ноль! Мало того, этот тип-осеменитель здесь и появлялся-то три раза в год. Проводил с супругой три ночи, те, в которые было наиболее вероятно зачатие, и удирал обратно в столицу. Ну не козел? Хотя… дитя своего времени. Если кто не знает, у каждого трубадура была прекрасная дама – одна штука. И баб штук с тысячу. А понятие «верность» они вообще знали только в теории. Как и рыцари. Что там еще про Иртон? Аля навострила ушки. Карты она в библиотеке не нашла. А знать, где живешь, хотелось. Иртон был захолустьем. Большая и не особо судоходная река Ирта служила северной границей с баронством Донтер. С юга и востока располагались скалы и болота. С запада – сосновый лес и море. На редкость неудобное. И не слишком судоходное. Рифы, мели… То еще фамильное гнездо. Как тут жить, было совершенно не ясно. Почему не использовалось море – тоже. Могли бы хоть пару рыбацких поселков на берегу устроить. Одним словом, Аля пока слишком мало знала. А действовать надо было. Хоть как-то. Нужен бизнес-план. Может, и зря она не экономист? А то ведь может сидеть на золоте, но не подозревать, как его использовать. Ладно. Разберемся. Важно другое. Она может делать в своих владениях, что пожелает. Главное – не слишком зарываться. И никто ее не остановит. Потому что она – жена графа Иртон. То есть его продолжение. Собственные мысли бабам здесь не полагаются, так что ее воля – это его воля. И никто в этом не усомнится. Только надо знать меру. А этому ее хорошо учили. Для медиков чувство меры – главное. Иначе угробишь пациента. М-да. Надо будет дома взять лист бумаги, выписать все, что она знает, подвести итоги и составить программу на ближайшее время. Обязательно. С этими мыслями она и подъехала к деревне. Деревню можно было описать одним словом. Ни-ще-та. Грязная «улица» посередине. Дети, тощие, каждый с любопытным и в то же время опасливым взглядом, какой бывает у бездомных собак: «Пнут или не пнут, и чего мне ожидать от этого человека?» Все в серых рубахах до колен. У кого-то длиннее, у кого-то короче. Грязные лохмы сострижены коротко, «под горшок». Такие же грязные собаки. Тощие, аж ребра видно. Господи, жить возле леса и вот так… А дома? Это же просто хижины! Аля закипала. Медленно, но уверенно, она осознавала, что так жить нельзя. Эти люди давно уже и не живут. Они кое-как выживают. И это… это ведь и из-за нее. То есть из-за бывшей графини. Но спрос с настоящей будет.