Не подобает же! Он же наемник, он же герой, ему надо крепленую стаканами хлестать, горькую настойку… нет? Нет. Вишня и сладкая. – Сейчас попробую. Но влить в рот Энцо наливку не получилось. Мальчишка так стиснул зубы, что их можно было только ножом разжать, а на это мужчины пока пойти не решались. * * * – Что с ним? Бой закончился, и Паскуале поспешил к племяннику. – Пока жив. – Пока? – не понял Паскуале. Леоне, недолго думая, выдал все, что знал о берсеркерах. Паскуале задумался: – Вообще, я не знаю, что там у него с предками… вроде как мать такая же была… – Из… этих? – Нет. Светленькая, да и сестра у Энцо такая же. – А про виркангов они ничего не говорили? – Как-то мы не слишком общались. Мать померла в чуму, а Энцо и сам может не знать. – Может, – согласился Леоне. – Особенно если погулял кто… там же не законный брак, а кровь учитывается. Паскуале поморщился, но смолчал. Бывает всякое, чего зарекаться? А то он сам по бабам не гулял? – Оно… оно живое? – послышался голос за спиной. Паскуале развернулся и столкнулся с враждебными взглядами матросов. – Это тебе не оно, а мой племянник! Дан Феретти, – зарычал купец, отчетливо понимая, что если он не переломит ситуацию сейчас… то потом уже рыбам объяснять придется. Испуганная толпа – зверь очень опасный. Даже для себя самого. – Оно не кинется? И самое ужасное, что и капитан, и помощник капитана, и боцман… да все, кто уцелел в резне с пиратами, сейчас с явной опаской глядели на Энцо. Только что не крестились. – Он тебя от пиратов спас, а ты вот так?! – рявкнул Паскуале. – Ах ты ж… – А если он щас как встанет! Да как прыгнет? – протянул кто-то из матросов. Паскуале даже имени его не знал, вот еще не хватало, всякое запоминать. Да и… после боя голова почти не работала, кружилась, ноги подкашивались. Но в морду-то дать его сил хватит, это уж точно! Леоне сделал решительный шаг вперед: – Уважаемые ньоры, бояться нечего. Лоренцо Феретти, может, даже и не выживет, не то что кидаться. И ничего страшного в этом нет. Кто-то из вас слышал о виркангах? Священником он готовился стать не зря. Внимание всех матросов мигом переключилось на Леоне Каздеи. Звучный голос, уверенная осанка, да и интонация… – Это такие… зверолюди? – вспомнил кто-то из матросов. – Не зверолюди, – поправил Леоне. – Просто в момент смертельной опасности в них якобы вселяется дух предка. И дает возможность спастись. Вот как сегодня с даном Феретти. Всеобщее внимание снова обратилось на окровавленного Энцо. Но Леоне не дал ему перерасти в страх. – У дана Феретти мать была из виркангов. А сегодня нас бы всех перерезали, если бы не он. Соврал, конечно. Ну так что же? Так проще, чем разъяснять каждому. Матросы переглянулись. – А-а… это он типа… змея, что ли? – Или кот. Те тоже шипят, – кивнул Леоне. – Вот когда предок приходит… То есть церковь этого не одобряет, поэтому вы ничего не слышали. Ясно? Матросы зафыркали. Лед был сломан. Если смеются, то не боятся. – Так вот! И советую в храме об этом не упоминать, а то епитимью наложат, – поднял палец Леоне. – Если человек оказался в смертельной опасности, как мы все сегодня, предок может даровать потомку свою силу, ярость, умения… вы видели дана Феретти. Это называется берсеркер. Только вот детское тело не предназначено для такого. Энцо вычерпал все силы до донышка и вполне может умереть. Мы, конечно, попробуем его откормить-отпоить, но может не получиться. Тогда он и без вашей помощи прекрасно помрет. Дня через два-три. Матросы переглядывались. Жутковатое происшествие получило свое объяснение, и даже не страшное. О виркангах они слышали по тавернам, да и о берсеркерах слухи ходили. Матросы зашушукались. Послышалось: «а-а, ясно», «вон оно чего» и даже «вот ведь мамаша». Леоне придираться не стал. Пусть хоть что говорят, лишь бы за борт не выкинули. Первым в себя пришел капитан: – А ну, по местам! Дело забыли?! У нас теперь два корабля, не один! Шевелись, вшивая команда!!! Спорить с ним было сложно. Команда зашевелилась. Бросить пиратский корабль? Вот еще! Пробросаешься! Но и вести его в порт… Нужна призовая команда. А сколько? Экипаж карраки – сто пять человек. Это не считая пассажиров. На призовой корабль надо хотя бы – хотя бы! – тридцать. А сколько ранено? Убито? Сколько не стоит на ногах? На снасти пришлось отправляться и пассажирам в том числе. Но Паскуале не протестовал. Лучше уж потрудиться, чем пойти рыбам на корм. Да и пиратский шлюп упускать не хотелось[9]. Видимо, пираты давно крутились вдоль берегов, в трюме у них было много чего интересного. Паскуале собирался как следует порыться в этом ценном на берегу. В общем-то для него все складывалось неплохо, и единственное, что омрачало настроение купца, – состояние Энцо. Мальчишка лежал как мертвый. Кое-как, разжав зубы, его удалось напоить вином с медом, но поможет ли? Или мальчишка помрет? Предсказать это не мог никто. Даже Леоне знал только общие факты, а уж как там это… у берсеркеров… Ну, хоть одно хорошо. Увидев Энцо, тощего, голого и жалкого, после обмывания прямо на палубе морской водой (у парня даже уши в крови были) матросы как-то и бояться его перестали. Мальчишка же! А что шипел… Теперь каждого чайника бояться, что ли? И каждой сковородки? Да тьфу на вас… пусть его. Выживет, и ладно. * * * Энцо пришел в себя на третий день. Чезаре, который из-за ранения не мог помогать на корабле и был отряжен сидеть с Энцо, едва на полметра не подскочил, когда мальчишка застонал. До этого он как-то помалкивал. Дышал разве что, и то не слишком заметно. А тут вдруг и стон, и шевельнулся… Чезаре буквально подскочил к нему, не обращая внимания на вспышку боли в плече: – Энцо! ЭНЦО!!! – П… и… ть… Воду мальчишка глотал как не в себя. Выпил два кувшина воды с вином, которые были в каюте, и снова ушел в беспамятство. И то поить его удавалось с большим трудом, а уж что там в парня попало, а что пролилось… Кто ж его знает? Но в любом случае это хорошо. Чезаре умом обделен не был, так что сообразил быстро. Если парнишка просит пить, значит, разум у него сохранился. Не шипит же! Не кидается, не кусается, просит разумно – что еще надо? Леоне тоже порадовался. Хотя бы тому, что мучиться больше не придется, а то кошмар настоящий! Прижимать Энцо к кровати, ножом разжимать ему зубы, по капле вливать вино, следить, чтобы проглотил, горло массировать… Понятно, они это делали. Они ж не мразь какая неблагодарная! Но если парень на поправку пойдет, лучше будет и парню, и им, правда же? Однозначно лучше.