* * * Герцог страдает. Я тоже страдаю, куда деваться. У меня убили любимого кузена! От сердца оторвали! Да еще и убийцу упустили! Куда это годится?! Герцог выражает мне соболезнования и принимается мягонько меня шантажировать. Легонько так намекая на свою неоценимую помощь. У него все признания негодяя, он уже отписал королю, он обязательно мне поможет… если я… Да. Именно так. Женюсь на его дочери. Надо же выполнять договор и сохранять дружеские отношения между странами? Надо, а то как же! Вот вы, принц, и женитесь, а я сделаю так, что его величество Рудольф вас никогда не упрекнет в смерти сына. А то ведь мало ли… бумаги — они и горят, и теряются, и что только с ними не делают! Я, естественно, торгуюсь. Да, Лавиния очаровательна. Но… я принц. А теперь, наверное, и наследный. А потому хотелось бы и выгоду получить. Для родной страны стараюсь! И герцог щедрым жестом отдает мне серебряные рудники! За которые мы воевали, между прочим, уже лет пятьдесят. Вот тут я и понимаю, что король Теварра тоже в курсе. И интриги, и происхождения герцогской дочки. Так что жить мне до беременности Лавинии. Самый край — до ее успешных родов. Если будет наследник, то я уже не нужен. Но… Выходит, что Лавиния не знает, кто я. Это первый плюс. И дочка не сказала папочке, что ее раскусили. Это второй плюс. Я ими обязательно воспользуюсь. А пока… Я мнусь, жмусь, торгуюсь — и соглашаюсь. Так что герцог уходит от меня почти счастливым. Почти — потому что свадьба должна состояться на территории Раденора. За это условие я держусь зубами и когтями, а то как же! В главном храме и с благословения дядюшки. А иначе наш брак слишком легко признать незаконным. Начинается сложная политическая игра. Дверь закрывается, из шкафа вылезает убийца — и витиевато характеризует герцога со всех сторон. Я фыркаю: — Неужели ты о нем был лучшего мнения? — Нет, ваше величество. Дозволено ли мне узнать, что вы теперь собираетесь делать? Я задумчиво разглядываю свое отражение в зеркале. М-да. Немочь бледная. — Подождать, пока все успокоится, и вывезти тебя отсюда. Поедете в Раденор. И не спорь! — рыкаю я на Томми. — Кроме тебя, там все правильно никто не подготовит. Друг злится, но когда я излагаю свой план, умолкает и со всем соглашается. Хотя и замечает, что это — безумие. Но разве у нас есть выбор? * * * Спустя три дня приезжает его величество, что лишний раз подтверждает мои подозрения. Андрэ точно собирались женить на этой девке, а потом и… А какого еще его величество Микаэль будет делать в трех днях пути от приграничного герцогства? Короля на прогулку вывезти — это не кошечку в корзиночке. Это серьезнее. Обоз, сопровождение, снабжение… Много чего. Явно готовились, были в курсе всех переговоров, всей переписки… с-сволочи! Решили, что при таком, как Рудольф, грех себе кусок не оторвать? Оно и верно, сам бы воспользовался. Но сейчас я на другой стороне. Его величество Микаэль показался мне похожим на мелкого лавочника. Невысокий, толстенький, с добродушным румяным лицом, намного уместнее он смотрелся бы за прилавком или где-нибудь на базаре с корзиной рыбы… но — король? И наверняка этим пользуется. Ну да… Добродушно похлопывает меня по плечу… — Алекс, сынок, такое горе… Угу. С каких это пор кончина принца недружественной страны для тебя горем стала? Но слезинку я тоже смахиваю: — Ваше величество, это… просто ужасно! Это такой кошмар, эти убийцы… Король внимательно приглядывается. Играю? Честен? Останавливается на втором впечатлении. И тоже горестно вздыхает. — Сынок… ты позволишь тебя так называть? — Да, ваше величество… Аргадону расскажу, вот тот конкуренту порадуется! Вдруг даже в гости зайдет… для выяснения? — У меня старший сын почти как ты по возрасту… А дочери нет. Не свезло. А то б не стал герцога припутывать… или стал? Вампир в королевской семье вещь ненужная. Это у моей матери выбора не было, а Микаэлю — что? С таким соседом, как дядюшка, можно особенно не напрягаться. Сидеть и ждать, пока он сам страну развалит. Рудольф справится… если я не вмешаюсь. А что там мне на уши вешают? — Для родителей это всегда горе, тем более что Андрэ даже не успел оставить наследника… — Да, ваше величество… — Можешь называть меня просто дядюшкой. Наши семьи роднились… Ага. Вспомнила шлюха, как девкой была! Это ж было лет триста назад, да и то… темная была история. То ли теваррская принцесса тогда померши, то ли наша… история точно была. — Да, дядюшка… С другой стороны — не все ли мне равно? Один дядюшка, два дядюшки… говорят, после первого привыкаешь. Интересно, а риолонский король мне туда же не набьется? Лучше — с наследством. — С другой стороны — у них остался ты. Почтительный племянник — это ведь как сын… Тем более что других наследников и нет. Разве что Абигейль срочно затяжелеет. Но… На ней проклятие Марты, которое никто не снял. И не снимет, и не преодолеет. Марта, если что, его подновить может в любую минуту, ненависти у нее хватит. У Абигейли к тому же возраст. В таком зачинают только с помощью или Бога — или мага. Ей сейчас около сорока лет, теоретически она может забеременеть. Но сколько времени на это потребуется? Дядюшка-то уже не так прыток, поистратился… А магически зачатые дети, к сожалению, имеют большой недостаток. Примерно половина их рождается ущербными умственно или физически. И часто мать может умереть при родах. Абигейль, конечно, поддержат магией, но — риск. Серьезный. А ждать-то и нельзя, королевство не может без наследника. И кто? И то… — Я сделаю все от меня зависящее, дядюшка. Микаэль соглашается, подхватывает меня под локоть и ведет к замку, рассуждая, что Лавиния теперь тоже страдает. Я лишился брата, а она — любимого жениха. Я послушно соглашаюсь. Жениться? Почему бы нет. Но приданое… Ах, это страшное слово… Его величество кивает — и тоже соглашается, что приданое должно быть. И те рудники… да, конечно, это потеря для наших государств, но ежели подписать договор о намерениях, то это будет куда как лучше. Я тоже соглашаюсь, но замечаю, что договор будут прорабатывать опытные дипломаты. А я… Я в этом не разбираюсь. Вот стихи…