Со мной едут Томми и Рене. Ну и личный отряд виконта Моринара, небольшой, человек десять. И столько же гвардейцев. Деньги мне из казны выдали со скрипом, но все-таки — и мы отправились. Я же весьма доволен. Надо по дороге, коли получится, заехать в гости к Фарейну. Да, наш путь пролегал по краю его герцогства, так что… шансы были. А еще есть у меня большое желание затолкать ему в какое-нибудь место горящий факел. И я не собираюсь отказывать себе в такой мелочи. Ну, или хотя бы замок поджечь для начала? Так сказать, око за око — с процентами за двадцать лет. * * * Это случается на шестую ночь пути. Как сейчас помню — осень, звезды крупные, яркие, шальные… Последние глотки уходящего лета. Ночевать на земле уже холодно — и мы решили остановиться в трактире. «Золотой чертополох» он назывался. Иногда всплывает во сне — низенький потолок, продымленные балки, связки лука на стенах — и на фоне всего этого убожества алое платье вспышкой. И угольно-черные волосы. И — голос. Больше я ничего не слышу, только этот голос. Низкий, чуть хрипловатый, льющийся смесью меда и вина… С таким перед королями выступать, а не здесь. Мы как раз утолили первый голод, когда она выходит — и я пропадаю. Смотрю — и сказать ничего не могу. А песня льется, завораживает, зовет за собой… Женщина идет по залу и никто не смеет не то что остановить — даже руку протянуть, даже шевельнуться в ее сторону. Она — завораживает. Не злись на птицу за то, что она летает, За то, что Бог даровал ей вечное небо, За то, что петь в твоей клетке она не желает, За то, что для нее неволя — это как небыль… Она поет о себе? Или нет? Я просто смотрю и слушаю, а голос льется чисто и свободно. …За то, что летит она к солнцу, сжигая крылья, За то, что не верит словам и силкам из телка, За то, что смотришь с земли на нее в бессилье, За то, что в злости твоей никакого толка… Когда она останавливается у нашего стола, я даже не сразу понимаю — в чем дело. И когда она смотрит мне в глаза пристальным темным взглядом… Ведьма. Настоящая, сильная… Чем отличаются маги от ведьм? У магов сила структурированная, она от стихии — и принадлежность мага несомненна. У ведьм же этого нет. Ведьма — это дитя природы. Любимое, родное, ведающее ее тайны. Конечно, холопы визжат, что их сила не от Светлого Святого, а значит, от Темного Искушающего… Чего тут удивляться, ежели ведьмы их напросвет видят? И спастись от их ведовства шансов не было ни у кого. Конечно, слабых могли одолеть и поймать, а этой уже лет было… Она как бы не моего деда в колыбели помнила. До сих пор ее лица не могу вспомнить. Помню черные глаза, помню крупные кольца волос, помню голос… Помню, как отстегиваю от пояса полный кошель и протягиваю ей. — Спой еще… пожалуйста. — Она мягко отстраняет монеты. А еще помню ее слова: — Приходи, как все уснут. Я буду ждать… Ни Томми, ни Рене их не слышат. Заворожила… Ведьмы это могут. Помню сеновал, крупные звезды над головой, насмешливый влажный шепот: — Не спеши, демоненок… У нас вся ночь впереди… Я пытаюсь сказать что-то про чешую, но теплая ладошка закрывает мне рот. — Не думай ни о чем. Я хочу, чтобы ты думал только обо мне. И у меня плывет в глазах. Кажется, я так полностью и не перекинулся, но ее не смущали ни чешуя, ни клыки, ни горящие алым глаза. Помню ее голову на моем плече. — Чешуйчатый… забавный. — Ты не хочешь поехать с нами? — Нет, государь, у нас разные дороги. — Ты… меня знаешь? — Нет. Я просто вижу. Как мать, как бабка… У тебя впереди длинная дорога, и меня на ней больше нет. Мне жаль. Но эта ночь — наша. И волна черных волос опять накрывает мое лицо. Утром я прихожу в себя уже в комнате. Никто ничего не может сказать о вчерашней певице, да и не надо. Я просто ей благодарен. Жаль, что наши дороги пересеклись лишь единожды, но судьбе не прикажешь. Ее ждет дорога, меня — Альтверин. Но сначала — Фрайн. * * * Маршрут выбираю я — и чего удивительного, что он прошел неподалеку от герцогского замка? Где-то в дне пути. Томми смотрит вопросительно, он понимает, что нам нет смысла делать такой крюк, гвардейцы чуть ворчат, но я неумолим, словно лавина. Мне хочется заехать в Фарейн — один из красивейших городов Раденора. Посмотреть… Там великолепный храм, между прочим! Я обязан помолиться! Гвардейцы, кстати, меня поддерживают. Рудольф гвардию распустил — и они совершенно отвыкли от марш-бросков. Им хочется отоспаться и отъесться. Мне тоже… Хотя и не того, что им. Так что мы выбираем одну из лучших гостиниц города, удобно устраиваемся, гуляем по улицам, а ночью мне становится очень плохо. Кажется, я заболел. Я чихаю, кашляю, сморкаюсь, требую изничтожить все сквозняки в своих покоях… Томми послушно выполняет мои капризы. И только он знает, что под утро я выскальзываю в окно. День пути? Да, если неспешным шагом. А если рваться вперед, загоняя коня, — то можно и куда как быстрее обернуться. Коня я покупаю у трактирщика за городской стеной, но не загоняю. Ни к чему.