Странный вопрос. На все. Папа тоже был непривычно хмур и сосредоточен. – Шани, ты использовала свою силу? – Да, пап… – Расскажи, как это было. Подробно расскажи. Вспоминать было неприятно. Но – необходимо. И я честно вспоминала все. От слов Рианы до своих ощущений. Отец достаточно долго сидел молча, потом вздохнул… – Шани, повтори еще раз, как из тебя выплеснулась сила? – Как будто кто-то заключил меня в кристалл льда. И все стало простым, понятным и… холодным. – Холодным? – Как будто не совсем я думала. Кто-то другой, более спокойный, жестокий… – Это неудивительно, – вздохнула мама. – Я знаю, когда применяешь эту силу, все чувства отключаются. Остается только разум. Шани… сестра рассказывала. – И это так – всегда? – Ты просто не умеешь себя контролировать. Все выплеснула, вот тебе и плохо стало. – А сейчас станет еще хуже, – пообещал отец. – Вы с Корсом через два дня уезжаете. – Папа?! Отец тряхнул головой. – Да, Шани. Выбора у нас нет. – Но почему?! – Все-то ты продумала. Риана на дне, ее братики друг друга прирезали, только одного не просчитала. Ты выплеснула силу. Сразу нас не найдут, но спустя какое-то время… уж поверь, такой всплеск никто не пропустит. Я замотала головой. – Пап… но кто? – Храм, к примеру. Хочешь всю оставшуюся жизнь молиться? Я замотала головой. Нет, не хочу. Но… – Или хочешь поглядеть в глаза Миху? А вот этого я не хотела – втройне. Глядеть в любимые глаза и знать, что я убийца… Вины я за собой, кстати, не чувствовала. Оправдываться… да, я пыталась объяснить, что произошло, но не винила себя. Хотя и убила. Почему? – Потому что эти люди хотели убить тебя. Ты ударила первой – вот и все, – спокойно разъяснила мама. – Или тебе так хотелось умереть? Мне хотелось жить. Но… – Так просто? – Нет, Шани. Не так и не просто. Сколько людей в такой ситуации промедлят, начнут сомневаться, пожалеют негодяев, не найдут в себе сил убить… и рано или поздно умрут. Основной закон – убей врага, пока он не убил тебя. Я поежилась. – Они ведь не были врагами? – Были. И ты сама это понимаешь. Разве нет? Я понимала. Более того, я видела их душонки насквозь. Все их мелкие мысли, всю грязь, и не испытывала никаких угрызений совести. Но, наверное, так неправильно? Отец покачал головой в ответ на мой вопрос. – Что – неправильно, Шани? Что в ответ на зло мы даем подлецу возможность ударить второй раз? – Ну… – Ты ее не дала. Ты сберегла свою жизнь, и я хочу, чтобы ты и впредь поступала так же. Но была осторожнее. Я вспомнила то ледяное чудовище и поежилась. – Пап, ты хочешь, чтобы я и дальше использовала свою силу? Отец пожал плечами: – Не могу сказать, что буду от этого счастлив. Но волшебник уже вышел из темницы, и обратно его не загонишь. Значит, надо с этим жить, научиться пользоваться… Пользоваться – этим? Но как? – У меня было такое ощущение, что пользуюсь не я. Пользуются мной. – Ты не привыкла к своей силе. Это как ярмарочный силач и воин. Там, где первый будет размахивать дубиной, второму хватит одного укола кинжалом. – Но смогу ли я научиться? И отец отводит глаза в сторону. Что он может мне сказать? Только правду, иного я не приму. – Не знаю, Шани. Не знаю… Я прикусила губу. – Куда мне надо уехать? – Не тебе. Вам с Корсом. – Почему мне? – Почему нам?! Два негодующих вопля слились в один. Родители переглянулись. – Потому, Шани, что дети – наше уязвимое место, – объяснил отец. – Шантажируя нас Корсом, легко заставить выдать тебя. А еще его можно похитить, убить, пытать… Я перевела взгляд на братика. Похитить? Пытать? Корса? Да разве такое вообще возможно? Это же… это надо быть даже не человеком, а полной мразью. Хуже гниды! Отец фыркнул. – Нет, Шани. Достаточно верить, что, мучая Корса, эти люди спасают мир от чудовища. Догадаешься, от кого? Я медленно кивнула. Да. От меня. И ведь они будут недалеки от истины. – Я уверен, что ты позаботишься о брате. А мы отобьемся – и приедем к вам. А Мих? Сердце кольнула иголочка боли, но я не позволила ей вырасти до кинжала. Только не сейчас. – Куда нам надо уехать? И когда? – Послезавтра. Я знаю, где и когда будет проходить караван, я договорюсь о вас. А куда… Там вас никто искать не будет точно. – Где же это? – А у всех на виду, – улыбнулся отец. – На самом открытом месте.