Я на миг обернулась к нему. – Это твой отец? – А… н-нет… Рокин заикался. Я скользнула взглядом по его ауре и вдруг провалилась чуть глубже. Куда? Не знаю. Но на миг я увидела наше противостояние его глазами. Я, бледная как смерть, во всем синем. И священник напротив. И вокруг его черной рясы все ярче видно красное свечение. Почти так же, как на ранних картинах со святыми. Только вот у них нимб желтый или белый, а не грязно-красный. И такое же алое свечение вокруг меня. Священника оно окружает целиком, а у меня почему-то все сильнее собирается вокруг головы и рук, превращая их в подобие гротескной маски. И кажется, что на теле моем – звериная голова и лапы. Легендарный минотавр… Вот-вот сверкнут клыки. Только почему-то на моем плече все ярче разгорается слабое свечение в виде креста. А священник не торопится хвататься за свое распятие. – Тем лучше. Я вынырнула из сознания Рокина одним рывком. Некогда любоваться, надо бить! Мне показалось, что последние слова произнес как раз мой зверь. Но я не уверена… Это могли быть и мои мысли. Я медленно накрыла плечо ладонью. Зимой меня укусил вампир. И мне пришлось приложить туда крест, чтобы выжечь яд. Больно было до белых кругов в глазах. И ужасно обидно. Очень уж неудачное место – под ключицей. Пластическая операция обойдется дороже чугунного моста. Но теперь мне не надо было носить крест – клеймо с успехом выполняло его функцию. Когда я отняла ладонь от плеча, на ней тоже светился крест. И я медленно протянула руку к попу. Хлестнула по одному из протянутых ко мне щупалец. Оно отшатнулось и втянулось обратно в ауру. Мер-р-рзость… Такое ощущение, будто я вляпалась в медузу – тухлую и вареную. – У тебя есть последний шанс. Уйди или умрешь. На губах подонка заиграла такая… склизкая улыбочка. – Ты сильна, Юлия Евгеньевна Леоверенская, но я сильнее. Я поверну твою заблудшую душу к свету истинной веры… Он звал меня по полному имени, чтобы щупальца вернее нашли цель. Если бы он хорошо владел своей силой, он бы не стал разговаривать, это точно! Или я просто себя подбадриваю? Что-то поп говорил еще, но я не слушала. Из прочитанного я знала, что любая аура направлена наружу. Мне надо было совсем немного: на пять минут поменять плюс на минус. Меня – на самого священника. Отсекать щупальца бессмысленно, это просто кусочки энергии. И неизвестно, кто окажется сильнее. Он – нападает. Я – только защищаюсь. Он старше и опытнее, на моей стороне нет и этого. Он делал свою «работу» много раз; на меня никто и никогда не пытался так нападать. Моя защита – это просто наитие. Я не смогу даже поставить щит. А вот на пять минут сменить направление атаки – это мне по силе. Теперь надо понять, как это сделать. И я медленно потянулась к мерзкому, красно-черному уже комку ауры. Она напоминала воронку сверху. Священник втягивал все больше силы, чтобы обрушить ее на меня. Потом шло само противное багровое облако – и уже от него отходили щупальца. Чтоб ты подавился, сволочь… Подавился? А ведь это мысль! Ну, держись зубами за воздух, паразит! Я больше не защищаюсь, я нападаю! Р-р-р-р-р-р-рвать мерзавца, – прорычал зверь с человеческими глазами. – Р-р-р-р-рвать! Я медленно протянула руки вперед. И почувствовала, что могу добраться до воронки. А сейчас мы ее… Два жгута желтого цвета вылетели из ладоней. Захлестнули ее основание, пережали и резко дернули. – Аи-и-и-и-и! – взвился в комнате визг священника. Багрово-черные щупальца резко втянулись внутрь. Своих сил ему не хватило, чтобы их поддерживать, но и исчезать щупальца не торопились, шевелились, как ободранные змеи. Так легко от них не избавишься. Я дождалась, пока они окажутся в ауре и примутся ощупывать самого священника, а потом резко разжала руки и что было сил «вспыхнула» желтым светом, стараясь то ли отогнать, то ли напугать их, чтобы не вылезли наружу. И этого хватило. Слишком много силы он в себя втягивал, стремясь сломать меня. Слишком серьезное заклинание выбрал. И теперь… Если прорвало батарею, ее не заткнешь пробкой. А если попытаешься, на пять секунд тебя хватит, но потом вода хлынет еще яростнее. Все получилось так, как я и планировала. Ощутив мощный прилив сил, щупальца опять развернулись во всю мощь, но сразу выйти наружу не решились, испуганные моей «вспышкой». И набросились на своего автора и носителя. И поделом ему, гаду бессовестному! Я его трогала? Нет! Я с ним даже разговаривать не хотела. Я бы тихо-мирно ушла домой, и все. А он решил атаковать. Что ж, не лезь на рожон – не будешь поражен. Мужчина лежал на полу и тихо скулил. Кричать сил у него уже не было. Я пригляделась к его ауре. Очень мило. Краснота выедалась, заменяясь ровным серым цветом. Такое ощущение, что щупальца высасывали из него саму сущность. Наверное, это больно. И… у меня было такое ощущение, что человек останется чистым листом. Потом поверх можно написать все, что только захочешь. Но это если обряд проводится по всем правилам, если заклинание работает без сбоев. А сейчас, глядя на его ауру, меня так и тянуло сказать: «Ой, не жилец… Ох-ти, горе-то какое!» И так по-деревенски взяться руками за голову и покачать ей немножко. Ну и поделом. Эти щупальца сделали бы меня такой же серой, и на мою личность можно было бы записать все что угодно. И это «что угодно» мне уже очень не нравилось. Очень. А сейчас записать что-то новое некому – я не возьмусь, а остальные просто не смогут. Заклинание-то работало только между нами двумя, любой третий просто убьет негодяя. Можно было бы позлорадствовать или понаблюдать дальше, но мне и этого не хотелось. Вы же не станете с удовольствием наблюдать за кучей навоза, нет? Вот и мне противно. Я развернулась и строевым шагом направилась к двери. Чтобы тут же наткнуться на бледного как мел Рокина. Полковник застыл столбом и только хлопал глазами. Наверное, зрелище было впечатляющее. Ой, твою латимерию! За Рокиным осталась открытая дверь, и сейчас в нее заглядывали несколько пузато-бородатых в рясах. И как я отсюда выйду? Это в прекрасных фильмах главный герой кричит: «Вы меня еще увидите!» – и выпрыгивает в окно (естественно, под окном проезжает лимузин с роскошной блондинкой, карета принцессы или хотя бы стоит оседланная лошадь, мотоцикл, спортивное авто…) И даже ничего при этом не ломает и не отшибает. Если я попробую прыгнуть в окно… В лучшем случае сломаю только одну ногу. В худшем – там меня послушники и закопают. Удобрением для розочек. Какая разница, сколько их? Тебе же лучше… Было больше – будет меньше! Зверь с человеческими глазами даже и не думал возвращаться в свое зазеркалье. И отдыхать – тоже. Он мягко встряхивал лапами, обнажая внушительные когти, и настраивался на хорошую драку. А почему бы и нет? – Вы меня пропустите, или с вами сделать то же самое?! Эти слова я почти прорычала. Получилось в меру низко и страшно. Зверь только ухмыльнулся, обнажая белые и очень острые клыки. Присутствующие шарахнулись в разные стороны. Рокин очнулся, когда я уже подошла к дверям. – Юля, что ты… вы с ним сделали? – Он сам сделал с собой то, что хотел сделать со мной, – отозвалась я. Тут мне в голову пришла хорошая идея, и я оскалилась во все челюсти, не хуже своего зверя. – Он мог бы понять, что любой причиненный мне вред вернется к хозяину. Он был слабым и плохим экстрасенсом. В горле клокотало рычание. И Рокин от этого как-то ссутулился. – Простите, Юля. – Бог простит. Он же и подаст. И поддаст. Не провожайте. С этими словами я вышла из комнаты. Коридор был абсолютно пуст. Храбрость святых отцов воистину не ведала границ. Найти обратную дорогу было несложно. Оборотни встретили меня на выходе – очень кстати. Отходняк набирал обороты и грозил перейти в полномасштабную истерику. – Юля, с тобой все в порядке? – Константин. – Нет. Меня тошнит, – призналась я. – Давайте купим водички. * * * В скверике рядом с ближайшим магазином был потрачен еще час. Сперва меня поили водой с лимоном. Потом меня там рвало и трясло. Потом оборотни обтирали мне лицо водой (уже без лимона) и пытались еще напоить минералкой. Они предлагали посадить меня в машину и отвезти к Мечиславу, но мне надо было пережить все без вампира. А то наложится старая проблема на новый стресс – и совершу я самую страшную ошибку в своей жизни. Что-то подсказывало, что вышибить вампира из этой самой жизни мне не удастся. Даже если тащить за уши, подгонять пинками и грозить выдрать клыки. Увы. Ох… а ведь если бы тот поп добился своего… Меня опять затрясло, я бросилась в кусты и принялась избавляться, кажется, уже от завтрака – вчерашнего, – стоило только вспомнить его ауру. И это он хотел на меня… в меня… как называется взаимодействие между аурами?! В смысле, аура на ауру или еще как-то? Ох, мамочки! А если бы я стала такой, как он хотел? Что было бы с моими родными? Дед точно не обрадовался бы, получив вместо внучки зомби. И стал бы выяснять, что, как и откуда. А выяснять он умеет. И его бы просто… ой-ой-ой… Мечислав… а он пережил бы разрыв нашей связи? Хоть Печать и одна, но кто ж его знает? Пусть и пережил бы, но ненадолго. Тот же Рамирес его бы и сожрал. За что? А так, за всё. Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать… А ведь если бы эти святоши не испугались меня, навалились бы кучей… Они же не знали, что против удара поленом по загривку ни одна магия не катит! Тем более моя. Ой, мама… Кой черт меня понес к этим ИПФовцам в самое логово?! Но я их считала приличными людьми! Во всяком случае, Рокина! А он… Козел. С промытыми насквозь мозгами. Из-за угла пыльной Библией пришибленный! Часа серьезных размышлений, прерываемых бегом в кусты и обратно, мне хватило. Выводы, сделанные за это время, были просты как пять копеек. Никогда не заходить в церковь, если там меньше пятнадцати посторонних человек! И родным сказать, чтобы не шлялись по подозрительным местам. Чего уж там, если бы у них в руках оказались мать или дед – я бы прибежала быстрее собачонки. Или даже Славка. Хотя нет. Из-за Славки я теперь бегать точно не стану. Он же оборотень. И, попади он в руки ИПФовцам, его пришибут сразу же. Без торгов и размышлений. Ладно, о Славке потом. Общаться с ИПФ – если они прорежутся – только через Рокина и только в присутствии телохранителей. И никаких воплей о доверии. Доверять надо тому, кто тебя не предаст! Вот! А Рокин всегда и везде будет просто исполнительным механизмом своей организации. Поговорить с Мечиславом. Он обещал научить меня магии? Пусть учит! А то как в постель тащить – он первый! А как поговорить с девушкой об истории (магии!), теории (магии!), искусстве (магии!), практике (тоже магии, мать-перемать!) – от него не дождешься. У-у-у-у-у-у… Вампир! Я попыталась отлепиться от скамейки. Оборотни, поддерживающие меня с двух сторон, подхватили под руки, и я кое-как сделала пару шагов. – Ребята, едем к Мечиславу. Надо. На лицах оборотней появилось выражение прямо-таки запредельного счастья. М-да. Драться, охранять, защищать – это профессия телохранителя, этим их напугать сложно. Но приводить в чувство истеричную девицу, которой даже пощечину отвесить нельзя? Оборотни же сильнее человека в несколько раз: чуть не рассчитаешь, выбьешь ей зуб (или вообще шею свернешь) – и вампир тебе всю челюсть удалит без наркоза. В лучшем случае. Я тряхнула головой. Ладно. Все, что ни делается, делается к лучшему. Подводя итоги: я попробовала себя в бою. Как ведьма с колдуном, если использовать терминологию ИПФ. Было страшно, но я справилась. И мое состояние вполне объяснимо. Дед говорил, у них в отряде после первого боя и не такое бывало. И блевали, и рыдали, и в истерике бились, и лежали как мертвые… Я победила и смогла уйти живой из логова врага. Это двойная победа. Теперь надо обо всем рассказать, получить втык за безрассудство и ждать прибытия Князя Тулы. Лучше бы я ждала чего-то (кого-то) другого…