– Что ж, это тоже неплохо. Мне нравится, что ты быстро восполняешь силы. Как думаешь, ближе к рассвету мы можем попробовать поделиться силой? Как мило! Делиться буду я, а Мечислав будет только получать удовольствие… – Вопрос. Только если без секса. Мечислав покачал головой. – Юля, ты отдаешь себе отчет в том, что нам придется спать вместе, пока Рамирес не уедет? – Что?! Рукой я вампира не достала. Увернулся. А вот ногой в колено получилось. – Ты сволочь клыкастая… Мечислав ловко перехватил меня на втором ударе, дернул, и мы свалились на ковер. Как водится, я снизу. – Пусти! Урою! Мечислав даже и не подумал послушаться. Наоборот, подвигался, устраиваясь поудобнее. – И что ты так кипятишься? – Сволочь, гад, мерзавец… Еще бы мне не кипятиться… Он развлекается, по глазам вижу… по наглым, зеленым, вредным глазам! А я… меня… Да когда ж я перестану так реагировать на данного вампира?! – Юля – пояснил вампир, прекрасно видящий и оценивающий мое состояние, – у тебя очень, очень неприличные мысли. Я имел в виду, что нам просто придется спать в одной кровати, пока Рамирес не уедет. Днем, если захочешь, уходи отсыпаться домой. Но мой запах должен быть у тебя на коже. Более того, ты должна пахнуть мной. Хочешь – будем обниматься, хочешь – будешь днем отсыпаться у меня; все равно пока я сплю, я не стану к тебе приставать… – Еще бы. Это уже некрофилия, – проворчала я. Вампир привычно пренебрег моим возмущением и продолжил: – Ты мой фамилиар. И если ты не спишь со мной, значит, тебя можно просить… или предлагать… или вообще принуждать к чему угодно. Тем более что ты сама напросилась. Я взвыла. – Да не напрашивалась я! Моя сила действовала неконтролируемо! И слезь с меня, гад зубастый! Мечислав даже не подумал послушаться. – Зачем, радость моя? Время у нас еще есть, ковер очень удобный… – Нет у нас времени. И ковер колючий, – возмущалась я, понимая, что еще немного – и соглашусь даже на кактусы. По всему телу разливалось приятное тепло. Кожа стала настолько чувствительной, что даже думать о сексе было страшно – каждое движение ощущалось маленькими электрическими разрядами. Я могла бороться с кем и с чем угодно, но как справиться с собственным телом? Для этого надо быть святой. А я? Я не тянула даже на грешницу. За мои дела раньше полагалось сожжение на костре. И без вариантов. – Раньше мне никто на этот ковер не жаловался. – Мечислав показательно задумался, и я в который раз восхитилась им. Красив. Невероятно красив для мужчины. И никакой слащавости, так популярной в Голливуде. Чисто мужская, сильная и хищная красота. И весь он от кончиков черных прядей до кончиков ухоженных ногтей – сплошной вызов женской чувственности. Громадный бразильский кот, греющийся на солнышке. Дьявольская красота и грация. – Я обещаю тебе сменить ковер. Я что угодно готов тебе пообещать, когда ты вот так дышишь – и у меня руки сами тянутся к твоим грудкам… Слова не разошлись у вампира с делом, руки нагло потянулись куда не надо, но я не успела ни обругать его, ни попытаться пнуть. Дверь распахнулась, и на пороге появился Рамирес. Мечислав опустил руку, куда и собирался, и посмотрел на вошедшего. – Что-то случилось? Мы тут немного заняты… Рука даже и не подумала сдвинуться, словно подчеркивая: мое! Не трогать! – Да, – процедил Рамирес. – Делегация из Тулы расстреляна из автоматов в пяти километрах от города. Даже если бы вампиру сказали: «Муж идет!» – он бы не взлетел на ноги быстрее. Только что лежал на мне, а теперь стоит рядом и протягивает мне руку. – Пушистик, поднимайся. У нас серьезные проблемы. Я послушно вцепилась в протянутую руку, Мечислав дернул слишком сильно – и я тоже взлетела на ноги, впечатавшись носом ему в грудь. Прощай, тональный крем и белая рубашка. Мечислав тут же другой рукой обнял меня за плечи. – Кто доложил? – Звонил майор Кашлин. – Вадим высунулся из-за спины Рамиреса, как чертик из коробочки. – Иди сюда и расскажи подробно. Вадим послушно протиснулся внутрь и подмигнул мне, пока Рамирес не видит. Я даже не покраснела. Чего не сделаешь, чтобы вывернуться? – Звонил Сергей Петрович. Сказал, что от одного поста ГАИ наши друзья отъехали, а до второго не доехали. Дорога там одна. Рядом живут наши оборотни. Я взволновался и послал Лидию и Тимофея проверить, что на дороге. Они обнаружили расстрелянную машину и трупы. Выставили знак «Ремонт дороги» и пока контролируют ситуацию. Но нам надо срочно выезжать на место. Долго они не продержатся даже с помощью милиции. Мечислав выругался. Красиво. – Рамирес, простите, непредвиденные обстоятельства. Вадим, машины к подъезду. Три, с командой и водителями. – Я уже приказал четыре. – Лишними не будут. Распорядись отвезти моего пушистика домой. Рамирес, прошу простить меня, поговорим после того, как я вернусь. – Я еду с вами. Мы с Рамиресом произнесли это в один голос и вытаращили глаза друг на друга. Мечислав скривился. – Хорошо. Рамирес, вам выделят место в машине. Прошу простить за отсутствие комфорта. – Неважно. – Кудряшка, а ты домой. Ага, еще не хватало! Выкидывать меня из центра событий?! Не позволю! – Нет. Мне надо там побывать. Не забывай, я могу что-нибудь почувствовать. Или нет. А вдруг? Долго вампир не думал. – По машинам! И мы рванули по лестницам так, словно за нами гнался лично тираннозавр рекс. Четыре здоровущих внедорожника стояли у крыльца. Мечислав запихнул меня во второй, Рамиреса вежливо усадили в третий – и машины рванули с места на третьей скорости. – Кудряшка, постарайся там не путаться у нас под ногами. – Хорошо. – В случае малейшей опасности – лезешь в джип и сидишь здесь, пока та не пройдет. – Слушаюсь. А если нас из гранатомета обстреляют? – Ты главное за собой дверь закрой. Машина бронированная, по спецзаказу, все выдержит. Я кивнула. И задала вопрос, который вертелся на языке уже пять минут. – Это война с тульскими вампирами? Мечислав не стал меня жалеть. – Если мы не найдем убийцу, то да. – И как проходит война вампиров? – Поединком Князей. И всего-то? Ни партизан, ни массированных атак с воздуха, ни… чего там еще можно придумать? Ну не военная я! Биолог! А жаль. Сейчас какой-нибудь майор Пронин нужнее академика Павлова. – Хм-м. Я худшего ожидала. – Все просто: обиженный вызывает обидчика на поединок. В данном случае Иван Тульский – меня. – Он что, самоубийца? – Нет. Он на пятьсот лет меня старше. И может навалять мне одной левой. Мог раньше. – А сейчас? – Мы виделись лет сто назад. Или сто двадцать. Я вырос. Стал сильнее. И у меня есть фамилиар, который может делиться силой. Особенно когда его… ее… меня то есть припирают к стенке, как сегодня. – Может. А у него?