Джеса эта ситуация скорее оскорбила. – Ты серьезно? – Вполне. Меня явно не хотят видеть супругом. – Ни … себе? Если каждая … станет разбираться, чем она хочет… – Это ты не о своей ли жене говоришь? – подколол Рик. – Да и о ней тоже! Нет, ну надо же! Лиля, Лиля, всюду Лиля! Миранда без нее просто жить не может! – Может. Но не захочет. – Разберемся, – посулил Джес. – Кстати, цензором поработаешь? – То есть? – Письма написал. Дочери и жене. – Давай сюда. – Вставать Рику было лень. Письмо Миранде он пробежал по диагонали. Ибо ничего интересного. Люблю, целую, учись, обязательно привезу, пиши чаще, буду рад. А вот письмо супруге… «Моя возлюбленная супруга. Буду рад увидеться с вами по возвращении домой. Как вас приняла моя матушка? Сестра? Надеюсь, у вас все благополучно. Что до Иртона – я полностью одобряю ваше решение. Я буду в Ативерне к осени, и тогда мы поговорим подробно. Джерисон, граф Иртон». Рик только головой покачал. – Да ты любовнице больше пишешь… – Так она и не любовница. – Она – жена. – Вот именно. – Рик, да не знаю я, о чем ей писать! – взорвался Джес. – Убивай, не знаю! Дядя ругается, Миранда восторгается, сплетник этот, Мальдоная его поимей, хвалит… мою корову!!! Да у меня ум за разум заходит! Сейчас напишешь что-нибудь, так дядя меня вообще на границу пожизненно выставит! – А тебе не хочется. – А кому бы хотелось? – Ладно, не ругайся. Сойдет, если не придираться. А отношения ты с женой выяснишь потом, когда дома будешь. – И то верно. Тем более если ты эту клячу не хочешь… – Лидию? – А то! Действительно, Джес верно подметил. Было в Лидии нечто лошадиное. – Она меня тоже не хочет. – Ну и дура. Сама не поняла, что теряет. – Мне же лучше. Месяц покрутимся, и домой. – Ну да… – Джес вздохнул. – Знаешь, иногда мне страшно становится. Вот приеду, а там все другое. И Ативерны нет, и Лавери, и вообще… Рик только головой покачал. Кузена пора было выводить из такого состояния. – Джес, плесни мне вина. Кузен выполнил просьбу. Но синие глаза все равно были грустными и усталыми. Альтрес Лорт читал донесение своего агента. Отлично. Лидия и Рик друг другу не понравились. И Лидия резко дала принцу от ворот поворот. Этого можно было ждать. Но на всякий случай… Надо ли? Обязательно надо. Альтрес принялся быстро набрасывать план действий. Отдать приказ этой шлюшке из посольства. Отдать приказ своему агенту… Публичного скандала устраивать не надо. Но небольшой, внутрисемейный – почему нет? Он ведь ничего нового не делает. Просто открывает принцу глаза на кое-какие грешки его предполагаемой невесты. Время полетело вперед, словно сорвавшаяся с тетивы стрела. Лиля работала как каторжная. Единственным утешением было то, что работа повторялась. Все было привычно, все ясно и понятно. И мастерские уже оборудовались раньше, и люди уже инструктировались, и замок отмывался. Разница была только в масштабах. И в том, что здесь Лилю охраняли по полной программе. Лейф наладил охрану из вирман, Лейс – патрулирование окрестностей. Выловить убийцу не удалось, но, по крайней мере, новых попыток не было. Его величество, узнав про это происшествие, весьма разгневался и спустил кобеля на Ганца. Тот кое-как оправдался. Но его отношение к короне стало прохладней. Зато Лиля могла рассчитывать на его преданность. Кстати, неплохо оплаченную. На подарки оставили примерно десять процентов продукции. А остальное ушло Хельке. То есть его братьям по торговле. И вырученная сумма превзошла все Лилины ожидания. Марсия и девушки пахали день и ночь напролет. На их изделия записывались в очереди. Торговались за право опередить соперницу, ругались, подкупали приказчиков, плели интриги… Когда в первый раз обнаружили попытку подкупа, Лиля взбеленилась. Хотела выпороть негодяя и выгнать, но Хельке отговорил. Эввиры известны как продажные? Вот и отлично. Будем брать взятки… Потом, когда будем набирать персонал модного дома, поставим вопрос по-другому. Но сейчас… Графиня – слабая хрупкая женщина, она может и не знать, как нагло ее обманывает этот эввир. Но согласится ли он стать козлом отпущения? Графиня, а мы специально выберем такого, которого не жалко. Паршивый… козел есть в любой семье и в любом народе. Лиля подумала и согласилась. Пока – пусть. Потом она это дело изменит. Но сейчас… Как говорил пан-атаман Грициан Таврический: «Гроши нужны, батько! Гроши!» Увы, дать их было попросту некому. Хорошо пану-атаману. Тот мог у кого-то отнять. Лиля могла бы спросить у отца – Август предлагал, и не раз. Или у Алисии, у короны… увольте! Производством она поделится. А модным домом – нет. Есть три вещи, которые она никому не уступит. Модный салон вместе с кафе. Как источник денег. Нечто подобное появится здесь не скоро, а вот женщины в любом веке одинаковы. Больница. Лиля пока еще не знала, как ее организует. Но та обязательно будет. И при ней курсы медсестер, фельдшеров и хирургов. Что Лиля умеет сама – передаст людям. И детские книги. Это тоже не стоит отдавать в чужие руки. Сказки, истории, предания, буквари и азбуки. Сначала – дорогое. Но потом будет и дешевле. Лиля не была подвижницей. И не собиралась делать все и сразу. Она отлично понимала, что не потянет. Есть вещи, которые просто не ее. Поэтому она найдет грамотного управляющего и бухгалтера, будет контролировать счета. Ее – это медицина. И она будет лечить. А остальное – просто прикрытие. А пока – работать. Уделять внимание дочери, своим людям. И тихо плакать по ночам от тоски. Разве об этом она мечтала? Нет. Ей хотелось любить, быть любимой, семью, детей, дом, любимую работу… Лешу. А что вместо этого? Средние века, куча дел, которые ей и через Манхэттен не сдались, чужие люди, чужая земля, муж черт-те где, да и когда он приедет – радости это не обещает, крохотные надежды на семью и понимание своего одиночества. Постоянного одиночества. Даже если она выйдет замуж, если родит детей… все равно будет одна. Никогда и никому она не рискнет открыть своей тайны. Одна, всегда одна… зачем? За что? Как больно…