Когда гребут под себя всех, кого видят, и требуют добавки. Справедливости ради, козлом он был весьма разумным. Не лез туда, где можно было найти проблемы на свои рога, не спал с теми, кто был сильно против, никого не загонял в стойло силой. Так что девушки даже немного грустили. Лучше уж предсказуемый козел, чем непредсказуемый… кто? Какое животное подкинет им судьба? Страшновато как-то… – Девочки, вы только посмотрите! Анна, как раз глядящая в окно, и заметила это первой. Розовый костюм. Ярко-голубой жилет. Громадный бант оттенка молодого салата и такие же туфли. Трость с набалдашником, которым можно было пробить дырку в полу. Камень размером с кулак, который его увенчивал, был подозрительно прозрачным и искрился на солнышке. – Это хрусталь? – прищурилась на камень Селия. – Это мужчина? – прищурилась на владельца трости Анна. – Это крестец, – подвела итог Линда. И мысленно подруги с ней согласились. Если это ректор – таки да. Это крестец. Полный, законченный и крестцовый. Мысли подруг полностью совпадали с мыслями новоявленного ректора. Крестец? Да он всю анатомию вспомнил, которая ниже пояса, и еще присочинил. Аудиенцию у императора он не получил – не тот повод, чтобы император снисходил до беседы, у него и без всяких там Аргайлов дел по горло. Зато к Рональду снизошел министр образования. Посмотрел на оппонента, как на коровью лепешку, которую ему в кабинет притащили, вздохнул и поинтересовался: – Вы хоть когда-нибудь преподавали? – Никогда, – браво ответил Рональд. – Понятно… может, в армии служили? – Никак нет! Пацифист по жизни, – Рональд и не думал стесняться. А что ему? Не он это начал! – Дрессировкой диких животных увлекались? – Нет. А надо? – Если вы идете ректором в Академию АКМ – надо бы. Вы хоть маг? Рональд неохотно кивнул: – Маг… – А чем владеете? – Боевик. – И в армии не служили? – Лицо чиновника выразило явное недоверие. Рональд похлопал глазками и сделал губки бантиком: – Я мирный боевик. – А специализация? – Засекречено. – У меня четвертая степень доступа. – А надо вторую. Минимум. Чинуша покачал головой. Потом в маленьких глазках загорелось злорадство: – Я о вас запрос отправлю. – Не стесняйтесь, – благодушно согласился Рональд. – Могу даже подсказать куда. Королевский дворец. Их величеству лично. Или – главе тайной службы. – Пфф… Судя по лицу, отправить запрос чиновник мог. Но был хороший шанс, что запрос тоже отправят. В мусорную корзину. – Может, вы в разведке работали? Рональд прижал палец к губам: – Только тсс! Лицо чиновника выразило сомнение: – Не уверен, что вам это поможет. Рональд развел руками. И уже сам поинтересовался: – А что – все так плохо? – Да как вам сказать… не переживайте. У нас еще две кандидатуры есть на это место. Вот после этого Рональд переживать и начал. Подписать шесть стопок бумаг – подписал. Получить на руки инструкцию, которой слона убить можно, если прицельно стукнуть, – получил. Устав академии – получил. Изучать, правда, будет потом. Там такой талмуд… в две инструкции толщиной. Наверное, что-то очень важное написано. Да вот на первой же странице: «Ректор академии должен внушать почтение одним своим видом…» Рональд в этом и не сомневался. Форму… ладно. Форму – по желанию. Аванс – если это аванс… м-да. Рональд подумал, что тигров дрессировать выгоднее. Их, если что, можно на шкуры продать. А адептов? Интересно, найдется такой дурак? Один точно нашелся, можно в зеркало полюбоваться… может, еще и обойдется? Увы, Рональд точно знал, что не обойдется. Сам в это ввязался. Но маму жалко… Мать он любил. Семья у Аргайлов была небольшая, но очень знатная. И денег в доме хватало. Когда у Дороти Аргайл последовательно родилось два сына – сначала Рональд, а потом Эрвин, – лорд Кларенс был счастлив. Он закатывал праздники, обожал жену и детей, таскал малышей на руках, лично играл с ними, что уж вовсе немыслимо… Леди больше любила старшего сына, лорд, как ни странно, младшего. Забавно, что внешне Рональд был копией отца, а Эрвин – матери. А вот внутренне… В кого пошел Эрвин? Так сразу и не скажешь, в большую кучу навоза, наверное, но откуда такое в родне? К очаровательной внешности прилагался редкой гадостности характер. Склочный, завистливый, подлый, хоть на выставку в качестве эталона. И табличку: «Поганец обыкновенный». Рональда он подставил, когда тому было шестнадцать, а Эрвину соответственно почти пятнадцать. После чего мальчишка хлопнул дверью, ушел из дома и прекрасно жил все эти семнадцать лет. Ладно. Не все прекрасно, но все вполне самостоятельно.