При взгляде на детское тело, почти полностью скрытое под мощной тушей, хорошего Луису почему-то не думалось. В борделе у Клио большинство комнаток были именно такими, с зеркалами. Где – в стене, где на потолке. А то, что через них можно было наблюдать за происходящим… Это знали только избранные. Вот предстоящий Тинур к таковым не относился, а Луис ходил в доверенных лицах у Клио. – И что? Луис смотрел и думал, что Лу не намного старше. А если бы ее… вот так… да с плетью… Убил бы! Кровожадные размышления оборвал сильный толчок в плечо. – Да что ты обо мне думаешь, бестолочь! – возмутилась хозяйка борделя. – Чтобы я ребенка этой твари подсунула?! – А кого? Луис и сам не заметил, как выдохнул. – Сказано ж тебе, крошка Мари. Так вот у девчонки сложилось, девятнадцать лет, а выглядит сопля соплей. Ни сисек, ни задницы… для таких – милое дело. Луис кивнул. – Ладно. Клио, ты можешь приказать им подать вина? Женщина замерла. Пристально посмотрела в лицо Луиса. – Вина Тессани? Род Тессани пользовался не самой доброй славой. Ученые – да, алхимики, лекари, но слава отравителей перебивала все остальное, как запах уборной забивает тонкий аромат дорогих духов. Луис молча кивнул. Клио покачала головой. – Ты понимаешь… – Да. Но действие будет дня через четыре. Тебя не заподозрят. Клянусь. Клио вздохнула. Изобразила на лице глубокое раздумье. Луис не мешал ей, отлично понимая, что это всего лишь игра. Но надо же дать женщине хотя бы вид возможности выбора? Наконец Клио решилась и протянула руку. – Давай сюда склянку. Луис покачал головой. – Клио… Предупреждающего тона оказалось достаточно. Женщина скривила губки. – Ладно. Сейчас я принесу кувшин с вином… Стукнула дверь. Луис остался один. И – мысленно провалился в тот день, десять… да, уже десять лет назад. Арден милосердный, как же летит время… * * * – Мама, она такая… – Да, милый? Она – это тьерина Велора? Вальера с улыбкой смотрела на старшего сына, который восторженно размахивал руками, рассказывая, какая она – тьерина. Вот такая, и этакая, и еще нежная, и восторженная, и одухотворенная, и… А что вы хотите? Первая любовь – такая штука. Критическое восприятие объекта стирается начисто, а эмоции брызжут фонтаном. Тут главное уклониться вовремя, чтобы… не забрызгало начисто. Поэтому Вальера выслушивала сына вполуха, пока не… – …предложение… – Луис? – Мам, ты думаешь, она мне откажет? Но я все-таки хоть и бастард, но признанный, и тьер… Вальера только вздохнула. Ну да, признанный. Такое тоже бывало. Когда по каким-то причинам законных наследников в роду не оставалось, а у Эттана их быть не могло, глава семьи мог признать ребенка со стороны. Часто – своего бастарда. Все всё понимали, но закрывали глаза на мелкие неувязки. Разве можно усомниться в слове благородного тьера? Ни за что! Луис был полноправным тьером, просто по негласному табелю о рангах стоял чуть ниже законных детей. Да и она была не крестьянкой, а вполне себе тьериной из старинного рода, это тоже имело значение. Но – брак? – Милый, а что скажет твой отец? Луис мигом спустился с небес на землю. – Эммм… мам, а почему он должен быть против? Он же не хочет для меня карьеры в Храме Ардена? – Нет. Эту участь он планирует для Родригу, а для тебя только военная карьера. – и чем в моей карьере помешает красивая и умная жена? Вот насчет красивой Вальера не спорила, а умная… Тьерина Велора была просто очередной молодой дурочкой, главным достоинством которой была красота. Выставить ее на брачном базаре у родителей денег еще хватило, а вот заинтересовать мужа чем-то еще, например, приданным, уже нет. Оставалось надеяться на удачу, а пока все щенки Тавальена была в восторге от златовласой красотки. Сама Вальера гордилась своими смоляными локонами без единой седой ниточки (ну, может, и была парочка, но кто поспорит с пинцетом?), но признавала что среди черноволосых, в большинстве своем, тавальенцев, тьерина выглядит весьма эффектно. Да и вообще у лиардцев склонность к светловолосым красоткам. Вот жертвой этой склонности и пал Луис. Но вслух Вальера ничего подобного не произнесла. Наоборот. – Луис милый, это надо обсудить с отцом. – Мам, но ты же… – Хорошо, я поговорю с ним. Но ты сам понимаешь, что ничего обещать я не могу. Луис послушно кивает. Вальера смотрит на сына, глаза которого горят первой щенячьей любовью и грустно вздыхает. Если она хоть немного знает Эттана (еще бы ей не знать за столько лет-то), Луиса ждет жестокое разочарование. Эттан твердо уверен, что у детей должны быть только его интересы. Что дети вообще рождены для того, чтобы проводить его волю в жизнь. А любовь? Жена? Нет, что-то подсказывало Вальере, что у Эттана на сына другие планы. Близкая свадьба там вряд ли значится, тем более, на красивой бесприданнице… * * * Эттан умудряется в очередной раз удивить и жену и сына. Он абсолютно спокойно дает разрешение на брак Луиса. Мол, хочешь – женись, коли согласятся. И окрыленный мальчишка с головой кидается в любовь. Тьерина Велора, поначалу с недоверием глядящая на поклонника, постепенно смягчается, начинает принимать его знаки внимания, потом соглашается на брак… Вальера вытирает слезинки, глядя на стоящего в храме сына. Высокого, красивого, и рядом с ним очаровательная тьерина в голубом, нежная, словно лепесток незабудки… Целый месяц молодые были счастливы. Или даже два? А потом Луис пришел домой в неурочное время. Так вышло, отец дал ему задание, но не рассчитал время, и Луис решил забежать к жене, а потом уже… Лучше бы не забегал. Велора оказалась дома не одна. И даже в постели – не одна, а с его отцом. Счастье, что у Луиса хватило ума не вламываться с криком, решил сюрприз устроить… Так и стоял под окном дурак дураком, зато с букетом, а в комнате ворковали двое. Эттан рассказывал, как мечтал о своей очаровательной Велоре, а та отвечала, что полностью отдает себя в руки любимого. Ворковали, как голуби…