Профессор шарахнулся. И я опять сменила облик. Златогривая кобылица опустилась на все четыре копыта… — Куда же ты, жеребеночек? Тряхнула гривой — и на ее месте вдруг проявился громадный таракан. Видимо, мадагаскарский мутант. Даром я, что ли, эту мерзость в и-нете разглядывала. В человеческий рост — то, что доктор изловил! — Давай, дожимай! Еще пару превращений — и он спечется!!! Я послушалась любимого супруга. Таракан сменился здоровущей медузой, такой белой и студенистой. А из нее вдруг выросла женщина, вокруг которой полыхнуло пламя. Профессор шарахнулся, но куда там! Иллюзорный огонь. Не обжигает. Не ранит. Не причиняет вреда. Но его надо еще суметь отличить. А перепуганный сластолюбец вряд ли на это способен. Тем более, когда с лица стоящей перед ним женщины стекают все краски, проявляется зеленый цвет, а место волос на головке занимают змеи. Горгона Медуза. А лучше — Эфиальто. За спиной расходятся огромные черные крылья. — Да как ты только посмел, презренный смертный червь!!! Голос, насыщенный ультразвуком, расходится по лаборатории. И ужасно тянет ляпнуть классическое: «За то, что ты посмэл аскорбыть наш род, ты умрэшь, как подлый ша кал!». — Соберись, родная! Доигрывай! Я улыбаюсь. Холодно и зло. Иллюзия показывает двухсантиметровые клыки. — Я не буду марать о тебя руки! Вместо этого… Цербер!!! Явись по моему слову!!! Я поднимаю руку, картинно прищелкивая пальцами. Профессор трясется от страха, не смея коснуться огня. А я снимаю полог невидимости с Эвина, попутно добавляя ему приятных штрихов. И рядом со мной на полу оказывается настоящий адский пес. Собака Баскервилей — да и только. По хребту бегут искры, шерсть вздыблена, глаза горят болотными зелеными огнями, с клыков (всех трех голов, одной реальной и двух иллюзорных) течет слюна, от которой на полу образуются дымящиеся проплешины… не забыть накапать кислоты в это место… — Взять!!! И Эвин совершает грандиозный прыжок через огонь. Передними лапами он попадает в грудь профессора, сбивает того на пол, и наваливается сверху всей тяжестью. Распахивает центральную пасть и придвигается к лицу старика. По лаборатории проносится вой. Профессор теряет сознание. И по паркету расползается зловонная лужица. — Глубокий обморок. Ребята заходят внутрь. Терн обнимает меня за плечи. Лерг закапывает паркет кислотой. — Умница. Как ты себя чувствуешь? — Замечательно. Немного устала, но это мелочи. — Тебе не стоило так напрягаться. — Солнышко, но если не я — то кто? — Разумеется, без тебя некому. Любимая, пойдем отсюда? Поговорим дома. Элвар подхватывает меня на руки — и мы покидаем институт незамеченными. По пожарной лестнице, под пологом невидимости. Не забыв закрыть лабораторию изнутри на крючок. Замок Лергу пока сложно двигать телекинезом. А вот крючок — самое милое дело. Интересно, что-то будет завтра? Лида расскажет. * * * Лида пришла в институт чуть попозже, когда все уж собрались. Обычно она приходила к восьми. Но иногда могла и задержаться. Вчера они с Гошкой как следует погудели в «Бабочке» — ночной клуб и не из самых плохих. Поболтали о грядущем браке. И сошлись на том, что это их не слишком обременит. Жить будут, как и раньше. Только печать… а что — печать? Формальность. Вообще-то Гошка ей давно нравился. Но она старалась только дружить с парнем. И внешность не та, чтобы рассчитывать на что-то большее, и деньги… слишком большая разница между их семьями. Но вчера можно было помечтать. И Лида мечтала. Вот так в розовом тумане, она и дошла до кафедры. А там… там было весело. — Лида, ты что так поздно? — прицепилась «подружка» Танечка. Танечка была лаборанткой. Ума у нее не хватило бы и на линейное уравнение с одной переменной, но зато она была местным бюро новостей. — А что? Тебя в бюро пропусков поставили? — тут же огрызнулась Лида. Но потом сменила гнев на милость. — Мне вчера предложение сделали. Я замуж выхожу. — Да?! За кого?! — На свадьбе узнаешь, — отрезала Лида. — А что тут за дурдом? — Ой! Тут такое было! Такое!!! Как Лида и ожидала, новость о ее свадьбе тут же оказалась забыта. Танечка бросилась рассказывать о последних событиях. Свадьба-то никуда не денется! А тут ТАКОЕ!!! — Представляешь! Сегодня с утра! Приходит охрана! А тут! На полу! Наш ШЕФ!!! — Почему на полу? Он что? Приступ был?! — Хуже!!! Подозревают, что у него крыша поехала! — КАК!? — Болтает про горгону Медузу, про цербера, про что-то еще… про твою диссертацию, кстати… Лида опустила глазки. — Какой ответственности человек! Обо всем помнит… В голосе явственно проскользнула злая ирония. И Таня ее уловила. — Лид, ты чего? — А чего я? Что с ним? — Медики психиатричку вызвали. Кто теперь будет на его месте — неизвестно. — А чего неизвестного? Объединят нас с программерами, программеров и поставят… Таня сильно загрустила. С Козлимником у нее были какие-то завязки, за что ее и держали на кафедре. А вот с программерами… Захочет ли кто-то держать на кафедре нагольную блатную дуру? Ой, вряд ли! Если она не «своя» — выгонят в два счета. А Лида только довольно улыбалась. С программерами у нее были давние контакты. Ее привлекали к разработке программ, она выполняла для них кое-какие расчеты… да и завкафа программеров, профа Мудровича она отлично знала. Симпатичный дядька, с мозгами — и ничего, кроме работы ему от подчиненных не нужно. Вообще. Они с женой скоро золотую свадьбу справлять будут. Лет через пять. Со школьной скамьи вместе. Перейти под его крылышко Лиде — раз плюнуть. И чуть переделать тему диссера — тоже. Благо, первый год. Не последний. И даже досдать кандидатский минимум в нужное направление. Она справится. Обязательно. В течение дня она услышала еще кучу версий. Но все сводилось к одному и тому же. У профа сильно поехала крыша на древней Греции. Какие-то тараканы, волки, лошади, медузы Горгоны, аспиранты… короче без феназепама и добрых санитаров тут не обойдется. Подозревали наркоту — по нулям. Взяли кровь на анализ — ноль! Прогнали гемодиализ — ноль! Все сошлись на съехавшей крыше. А Лида про себя раз за разом повторяла слова благодарности Гошкиной сестре. Какая же Ёлка умница! Лида не знала, как она это сделала. Но была уверена — без нее тут не обошлось. Камеры на входе у охраны зафиксировали только какую-то студентку. Был и краткий сбой. Но… эти сбои тут через раз бывают. А Лида была вне подозрений. Ее в клубе столько народу видело с Гошкой… Так что она была вне подозрений. Как жена Цезаря.