– Я ничего не сказал про вас. Они спрашивали… – Спасибо, – искренне ответила я. Глаза вора закатывались, на губах пузырилась кровавая пена. – Таверна «Зеленый кот». Микль… Я положила мужчине руку на лоб. Почувствовала, как по телу прошла последняя судорога, подождала пару минут и закрыла ему глаза. Прощай. По щекам почему-то текли слезы. Кто мне был этот вор? Да никто! Я его и не знала никогда. И все же я почему-то плачу. Почему? Не понимаю, ничего не понимаю… * * * Ах, как же хорошо… Сегодня у меня выдался выходной, и я отправилась на рынок. Нет. Не так. Отправилась. На. Рынок. Поверьте, это только звучит приземленно, а выглядит совсем иначе. Алетар – город у моря. Здесь тепло летом, и потом торговля начинается на рассвете, а к полудню на рынке уже никого не остается. И чтобы попасть к первым рыбакам и торговцам, надо встать пораньше. Проснуться на рассвете, распахнуть окно и увидеть, как пробуждается вместе с тобой окружающий мир. Сначала, на границе более светлой и темной тени, там, где смыкаются небо и земля, проявляется светлая полоска. Потом она начинает расширяться, захватывает и растворяет звезды, и ты уже можешь различить дюны, неожиданно лиловые на фоне розоватого неба, а потом из-за них робко выглядывает краешек солнца, окрашивая все в родные ему золотистые тона. Солнца такого нежного и чистого, словно оно искупалось ночью в море, хорошенько выспалось и теперь решило заглянуть к нам в гости. Как вы тут без меня? Скучали? И, не удержавшись, я подмигиваю ему в окошко, а сама принимаюсь одеваться, чтобы через несколько минут выскользнуть за калитку. Алетар просыпается с восходом солнца и наполняется жизнью. Откуда-то доносятся птичьи голоса, деревья стряхивают с листьев набранную воду, небо медленно, но уверенно набирает цвет: от нежно-инеистого оно уверенно переходит к цвету барвинка, а потом густеет до лазури, вбирая в себя краски моря. И солнце все быстрее и веселее выкатывается на небосклон, гладя лица людей своими горячими ладошками, заставляя вспыхивать искрами жизни и цветы, и деревья, и даже камни мостовой. Я люблю этот город. И весело стучу каблучками по мостовой в ритме его дыхания. С кем-то здороваюсь, кому-то машу рукой, а потом выхожу к рыночной площади и прижимаю рукой кошелек. Обычно у лекарей не воруют, но не может же меня знать в лицо все ворье Алетара? – Пироги! Горячие, с пылу, с жару, два медяка пара! – Рыба! Свежая рыба! – А кому птицу! Сама кормила, сама прибила, сама щипала, сама бы ела, да денег мало! – Налетай, народ! Носки из овечьей шерсти! – Да врешь ты все, собачья это шерсть! – Сама ты собака! И лаешь похоже! – Ах ты… овца нестриженая! Голоса сотен людей сплетаются в причудливую мелодию. Лица, краски, запахи… Я придерживаю корзинку на рукаве и углубляюсь в это веселое кишение и смешение. Сегодня мне нужна рыба. Свежая, ночного улова. А еще с десяток яиц и головка сыра. Хочу рыбу в кляре. Всю ночь мечтала! Сейчас куплю, принесу домой, разделаю (еще бы лекарка этого не умела?), смешаю кляр (натереть сыр, добавить специи, пару яиц, муку до густоты сметаны), пожарю рыбу и буду таскать прямо со сковородки. Страх сказать, когда-то я и готовить не умела! К чему аристократке? Вот приглядеть на кухне, знать, сколько чего нужно, – это другое. А самой сыр тереть, ручки пачкать… нет! Для такого слуги есть. Хорошо хоть, госпожа Лимира пожалела меня, еще когда я у них жила, дала пару уроков. И соседки с удовольствием делятся рецептами, за что им громадная моя благодарность. Иначе жила бы я на хлебе с вареньем и желудок себе испортила в пару месяцев. Рыба нашлась быстро. Пара морских языков, выловленных ночью, заняла свое место в корзинке, яйца я тоже прикупила, остался сыр. – Аи-и-и!!! Визг был такой, что я и не раздумывала. Когда так орут, помощь лекаря очень даже может потребоваться. Ноги действовали вперед головы и несли свою хозяйку к источнику звука. Кстати. Очень кстати. На рыночной площади, среди почтительно раздавшихся в стороны людей, на брусчатке билась в припадке падучей молодая женщина… Девушка? Почти девочка, кажется. Хотя пойми по ней сейчас возраст, когда все лицо перекошено в судороге! Светлая коса разметалась по мостовой, тело несчастной выгибалось дугой, изо рта шла пена… – Пропустите, я лекарь! Корзина полетела в сторону. Жалобно крякнули мне на прощание яйца. Я огляделась, сбросила с плеч плащ, кое-как свернула его, подсунула под голову девушки – еще разобьет себе что-нибудь о мостовую… – Помогите придержать ее! Да нет же! Не хватайте жестко, не надо! Просто придержите. И на бок, вот так… Зубы я ей не разожму, но повернуть, чтобы язык не запал – вполне возможно. И сунуть руку под волосы, на затылок, вот так… Вспышка силы прошла незамеченной для окружающих, под такими косами-то! Да и не требуется ее много. Так, чуть-чуть, чтобы снять скрутившие тело судороги. Постепенно женщина расслабилась под моими пальцами, утихла… Чьи-то руки придерживали ее, не давая покалечиться. Не сильно, но твердо и уверенно. Это хорошо. Понимая, что смертей сегодня не будет, начала шуметь толпа. – Эта… упала… – Пена изо рта… – Лекарка… – Лечебница у Растума… И словно ножом по нервам, чей-то внимательный взгляд. Кто? Я оглянулась, но поздно, необратимо поздно. Кто бы ни стоял за моей спиной, он ушел, и вместе с ним исчезло ощущение враждебности. Женщина глухо застонала под моими руками, и я переключилась на пострадавшую. – Как вы? Бессмысленный взгляд в ответ. Я вздохнула. Да, где-нибудь бы ее положить на часок, чтобы передохнула. И родным дать знать. Но… – Скажите, где бы ей полежать немножко? Ненавижу повышать голос, он у меня становится на редкость мерзким и пронзительным, но по-другому толпу не перекричать. Люди отвлеклись от Очень Важных Обсуждений и поглядели на меня. Мол, что еще надо этой лекарке? Пусть занимается своим делом! Лечит! А мы заняты, мы сплетничаем! – Кто может приютить на пару часов эту женщину?! Я бы распорядилась отнести ко мне домой, но не стоит. Далеко, неудобно… Больше вреда будет, чем пользы. На мое плечо опустилась теплая ладонь. Подняла голову и столкнулась взглядом с пожилым мужчиной. Полноватый, в простой темной одежде, но ткань! Крой! Нет, это не слуга. Скорее, купец. – У меня тут лавка рядом. И мальчишку пошлем к ее родным. Я кивнула, не поднимаясь с булыжников. А как тут поднимешься? Мои пальцы по-прежнему массировали шею несчастной, разминая сведенные судорогой мышцы. Заодно и силы добавляли. – Нам бы носилки. Или… – Сейчас решим! Мужчина кивнул кому-то в толпе, бросил пару слов, а я могла им только восхищаться. Двое парней уже снимали дверь с ближайшей лавки, не обращая внимания на верещание торговца, и даже успели поувещевать его. В одном я узнала Лорта, слугу маркиза. С утра? На рынке? Пришел тоже свежей рыбки купить? Конечно, все возможно, да верится с трудом. – Да потерпи ты! Не сопрем же! Что ж, девчонке на камнях лежать? Я приглядывала за тем, как девушку – совсем молодую, лет пятнадцати – кладут на носилки. Она начала приходить в себя, взгляд голубых глаз стал более осмысленным, зрачки расширились от ужаса. Я сжала ее запястье. – Все в порядке. Лежи, расслабься, сейчас все будет хорошо. Лавка, в которую мы занесли девушку, торговала тканями. Мужчины аккуратно переложили пострадавшую на скамью и удалились. Лорт, поймав мой взгляд, картинно вздохнул. – Госпожа Ветана, я вас подожду за дверью? – Пожалуйста, – машинально согласилась я. Сейчас меня все больше занимала девчонка, которая бледнела на глазах. Э, нет. Так и до повторного припадка недалеко. Не надо! Я положила ей руку на лоб. – Тебя как зовут, девочка? – Мила… – А живешь где? Родных позвать бы? – У папы лавка… он пекарь… С третьего раза Миле удалось объяснить, куда послать гонца. Мальчишка, который терся при купеческой лавке, сорвался с места так, словно ему в штаны краба кинули. Я погладила девушку по волосам. – Успокаивайся. Ничего страшного не произошло. Не верит. По глазам вижу. – Я лекарка. И знаю, что с тобой было. Успокойся. Ты это перерастешь.