Вот спина. Тут зелень почти повсеместно сменяется желтизной, и та переходит в оранжевый цвет – и в районе поясницы вспыхивает густо-багровым, с вкраплениями черного. Под моими пальцами чернота пропадает окончательно, багровое светлеет – и я точно знаю, что происходит. Сейчас срастается перебитый спинной мозг. Уходит отек, расслабляются сдавленные нервы, а кровь… Ничего, походит с синяками. Постепенно рассосется. Силы убывали, хотя и не так быстро. Уже на последних каплях я коснулась ног, правя то, что смогла. Сухожилия и нервы. А потом заметила. Глаза больного были открыты. И смотрел он прямо на меня. Темного крабом! Что делать?! Паниковать? Бежать? Это стало бы началом моего конца. Я протянула руку, положила ее мужчине на лоб. – Спите. Все будет хорошо. Глаза медленно закрылись. Что бы он ни увидел, я отоврусь. Вино, шок, маковое молочко, которое я ему дала… На самом деле обошлись, но кто ж проверит? Справлюсь. Обязана справиться. Силы окончательно покинули меня, и я упала в кресло в углу. Вытянула гудящие ноги. Безумная каторга? Да! Кракеновски тяжелая работа, за которую платят копейки? Трижды да! Опыт, который нигде больше не приобретешь и который позволит мне спасти намного больше человеческих жизней. Пусть это звучит пафосно, пусть даже чуточку смешно – смейтесь. А я… Бабушка говорила, что дворянин – это тот, кто первым встает на защиту родной страны. Кто по благородству души берет на себя больше и отдает намного больше. Кто в любой момент отдаст и жизнь, и душу, лишь бы его страна жила мирно. Вот эти избалованные щенки – они не дворяне, они просто никто. Титулованные ничтожества, которые по иронии судьбы родились не конюхами, а баронами и графами. А я могу причислить себя к благородным? Не знаю. Я живу в трущобах, я работаю в лечебнице для бедных, я каждый день вижу столько крови и боли, сколько иной за год не увидит. Так что – вряд ли. Благородство – это нечто иное. И показалось мне – или за окном мелькнула темная тень? Смерть сегодня хотела забрать троих. Вместо этого она получила лишь одну, а эти двое… Словно высокая женщина в черном с серебром одеянии скользнула мимо, коснулась полой платья моих ног. Ты не победила. Меня невозможно победить. Но… Я подожду. * * * – Вета, ты… Харни Растум слов не находил. Едва не обнимал меня, приплясывал на месте, улыбался так, словно ему к углам рта завязочки пришили и на затылке в узел стянули. – Ты чудо! Ты сокровище! Я тебе премию выпишу! Золотой! Нет, два золотых! И отдохнуть можешь! Десять дней! Я мило улыбалась и лепетала положенные слова благодарности. Столь бурный прилив любви и щедрости был вызван отнюдь не моей скромной особой. Просто наездники оказались весьма высокородными тварями. Один, со сломанной рукой, сын герцога Ришарда. Пусть младший, но их всего-то двое! Второй – любимое и единственное чадушко маркиза Леклера. Как – единственное… Дочки там есть, но что такое женщина? Всего лишь инструмент для скрепления сделки. Замуж выдал – и забыл. Поспорили два высокородных болвана, слово за слово, бутылка за бутылкой, приятели подзуживали, девица еще та, погибшая, пообещала, что отдастся победителю… Догонялись. Если бы не я, кончилось бы весьма печально. А так… На следующий же день нашу лечебницу атаковали аристократические семьи. Ришарда забрали сразу, а вот Леклера пока лучше было не трогать. Поэтому к нему нагнали магов, те пролечили, что смогли (повезло – у меня выходной как раз был, не столкнулась!), и сообщили маркизу, что если бы не лекари… Маркиз подумал – и выразил благодарность Растуму лично. А тот сейчас благодарил меня. Было, было у меня искушение бросить ему под ноги эти два золотых, но… нельзя. Так может себя повести другая женщина, которой я уже не являюсь. Я спрятала монеты в карман и мило улыбнулась. – Да, Вета, милая, зайди, пожалуйста, к виконту Леклеру! – Зачем? – искренне удивилась я. Карнеш Тирлен там и дневал, и ночевал иногда, и маги заходили, и… Я-то там зачем? – Он просил. Я сделала большие глаза. – Что он просил? Я же ничего плохого не сделала?! Наоборот! Харни успокаивающе замахал на меня руками. – Веточка, милая, да что ты! Я тебя лично на руках носить готов! Если б ты сразу им помощь не оказала… если б кто из них умер, тут бы такое началось! А погибшая девушка никого не волнует? Потому что по рождению она не принадлежит к знатной фамилии? И плевать всем на ее могилу? С-сволочи… – Просто… есть у меня подозрение, что этот Леклер тобой увлекся. Сильно. У меня глаза, наверное, стали как у морского рака[4]. – Когда он успел?! – Как пришел в себя, так и рассказывает всем, что ему явилась посланница Светлого. Вдобавок к выпученным глазам у меня и рот открылся. Некрасиво, но… Харни отечески похлопал меня по плечу. – Вета, милая, да ясно ж, что он головой ударился. Тут и в посланников уверуешь, и в кого хочешь! Увидел тебя, и – как удар молнии. Бывает же! Бывает. Только боюсь я, что дело там намного серьезнее. И видел он не удар молнии, а меня за работой. Вот тут-то и могло его… затянуть. Магия же! Я не обольщалась – внешность у меня не самая выдающаяся, та же Тамира намного более эффектна. Кстати! – Так, может, он Тамиру увидел? Вот уж кто красотка! – Ходила к нему и Тами, и Лена – бесполезно. Говорит, другая была. Красивая – невероятно! Вся такая… Я от души рассмеялась. – Господин Растум! – Вета, милая, для тебя – Харни. Можно – дядя Харни! Это сколько ж ему «благодарности» отвалили? – Харни, да вы на меня посмотрите?! Я – и невероятно красивая? Смешно ж сказать! Харни посмотрел. Вздохнул. – Вета, ну что я сделаю? Аристократы ж! Сходи к нему, будь ласкова! Что-то подсказывало, что отказ не принимается. Оставалось вздохнуть – и идти. * * * Палата, в которой лежал виконт Леклер, выглядела… невероятно. Словно из дворца ее перенесли. Роскошные драпировки, цветы, мебель из благородных пород дерева, ковер на полу… Я-то сюда не заходила, вчера отдыхала, с утра даже на обход не попала, меня Растум вызвал, но… – Темного крабом! Вырвалось непроизвольно, ну да и ладно. Я – девушка из простонародья. Надо бы не забыть нос рукавом вытереть для пущего правдоподобия. Лежащий на кровати виконт Леклер повернул голову в мою сторону. – Вы! И, естественно, попытался двинуться. Каким чудом я подлетела к нему и успела остановить – сама не знаю. – Вы с ума сошли, виконт?! Я вас по кусочкам собирала для того, чтобы вы обратно все порушили? Вам же двигаться нельзя! – Вы… И так это удовлетворенно-счастливо было сказано, что мне стало жутковато. Словно меня невесть сколько искали, и вот – представили пред ясны очи. – Я, конечно. Господин Растум сказал, что вы хотели меня видеть? – Да. Вы ведь Ветана?