– Умерла. Я вздохнула. Тамира-Тамира… Несмотря ни на что, мне ее было жалко. Да, она не знала слова «разборчивость», но, когда хотела, отлично работала. И человеком была не самым плохим, я и похуже насмотрелась. – Она тебя, кстати, ненавидела. – За что? – А за все. За то, что ты девушка, а она нет. Что ты высокородная, а она родилась чуть ли не в канаве. Что у тебя есть талант, а у нее не было… – Был. Просто другой. И служительницей она была хорошей. – Талант и у тебя есть, – пожал плечами Бертен. – Думаю, даже без дара ты стала бы хорошей лекаркой. Может, травницей или служительницей в лечебнице. Рука у тебя легкая и уверенная, глаз точный. Впрочем, никто тебе не мешает так же работать и в Тиртане. Будем поить больных сонным зельем, и только-то… – А все лавры будешь присваивать ты. И всю оставшуюся жизнь паразитировать на моем даре, держа меня в клетке. – Не в клетке, а в твоем доме. С любящим мужем и любимыми детьми, которые у нас обязательно будут. Я покривилась. Как-то не тянуло меня замуж за Бертена, и мужчина это угадал. И вдруг разозлился, наклонился так, что его лицо оказалось совсем рядом с моим. – Ты, Вета, высокомерная дрянь! Если бы не твоя сила, кому бы ты была нужна? Пожала плечами. Как бы жених у меня уже был, спасибо. И предложение делал два раза. Правда, не подозревая, что я маг жизни. – Ты собой ничего не представляешь! Ты просто придаток к своему дару! Вот что тебе нужно в жизни? Что интересно? Чего ты хочешь? Я невольно задумалась, отвечая на вопросы. Не вслух, нет, но мысленно и самой себе. Что мне нужно в жизни? То, что мне пообещал король Алетара. Моя лечебница, мой дом, жизнь, в которой я буду свободна… Пусть не в рамках всего мира, но в Алетаре – точно, а то и в Раденоре. А больше мне и не надо. Если бы меня спросили, где я хочу жить и умереть, я бы и так назвала Алетар. Этот город пустил крепкие корни в моем сердце, и вырвать их уже не получится. Что мне интересно? Лечить людей, ясно же! Учиться, работать, узнавать нечто новое… Разве этого мало? А что еще нужно? Танцевать на балах? Примерять платья? Кокетничать с мужчинами? Страшно сказать, но это – не мое. Совсем не мое… Чего я хочу? Да того же, что и все женщины. Дом, семью, детей, просто не прямо сейчас, а в перспективе. И любви, да. Только вот плохо понимаю, как это, когда любят. Не научили. Бабушку я любила, а больше никого. Уж хорошо ли это, плохо ли, а так получилось. Нет, я не могла назвать себя просто придатком к своему дару. У меня было все то, что поставил мне в упрек Бертен. А что немного другое… Так глупо же, имея талант мага жизни, стремиться в музыканты. Или в поэты. Берт понял по моему лицу, что стрела не достигла цели, и еще раз дернул меня за волосы. Больно. – Ничего. Я тебя еще обломаю. Я прищурилась. Была еще одна возможность, о которой я не хотела упоминать. Ах, как же хорошо, что маги жизни стали для многих больше сказкой, чем реальностью. А тем не менее… Да, я могу убить Бертена в любой момент. Остановить сердце, устроить спазм сосудов, сделать так, чтобы он не смог вздохнуть. Убить человека несложно. Но если я это сделаю, то навсегда потеряю свой дар. Стоит ли одна отнятая жизнь сотен и сотен неспасенных? Пока ответа на этот вопрос у меня не было. Но если дойдет до какого-то предела… Не думаю, что бесчестье страшнее смерти, я вообще не героиня романа, но если выпадет случай избавиться от Бертена… Ни рука, ни язык у меня не дрогнут. Это я своим даром убивать не могу, но кто сказал, что ради меня не убьют? И я не буду ни жалеть, ни стесняться, ни даже оплакивать подонка. Он потерял все права на мою жалость, когда поставил себя выше других. Убивать людей – плохо. Но торговать ими – мерзее и не придумаешь. – Я хочу есть. И пить. Бертен скрипнул зубами. – А еще я хочу в туалет. Мне прямо здесь лужу сделать? – В том углу. – Юбки мне подними, будь любезен. И панталоны снять поможешь. Я не собиралась стесняться. Во-первых, это тоже лекарь, во‐вторых, пусть осознает, во что ввязался, и не ждет приятной жизни. Тварь! Бертен тоже понял, что я настроена издевательски, и в его руке блеснул нож. Длинный, острый… – Сейчас освобожу тебе руки и ноги. И накормлю. Но вздумаешь бежать или орать – пеняй на себя. Я кивнула. Бежать не вздумаю, пока не разберусь, где оказалась. А там уж – не обессудь. * * * Маги проспали чуть меньше, чем Ветана, – до полудня. Тревогу подняла Линда, которая нигде не смогла найти лекарку, пошла к магам, увидела, что они спят, грохнула рядом крышкой чайника, поняла, что сон неестественный, шумнула еще раз – и погромче, а потом завопила так, что половина лечебницы сбежалась. Но маги при этом не проснулись. Кое-как их удалось растолкать к полудню, когда Ветаны и след простыл. Огневики очнулись, переглянулись и опрометью бросились во дворец. Выслеживать людей они не умели. Оставалось только доложить, но прошло не меньше пяти часов, прежде чем король и канцлер осознали простую истину: у них из-под носа увели мага жизни. Причем увели с потрясающей наглостью. В лечебнице. М-да, давно надо было разгрести весь этот гадюшник, но слишком много всего случилось. Эпидемия, бунт… стало просто не до мелочей. А клопы – некрупные, но очень заметные. Попробуй проигнорируй. Вот, вляпались… И что самое печальное – по собственной же глупости. Винить особенно и некого, разве что на магах сорваться, но это уж вовсе некрасиво. Его величество в гневе был страшен. Спасло магов только то, что это ресурс ценный и редко встречающийся. Король коротко сообщил магам, что они кретины, и пообещал в ближайшее время отправить их на границу. А сам вызвал канцлера и командира гвардии. Речь Моринаров особенно не отличалась от королевской, разве что Рамон проявил больше агрессии, но разгуляться Палачу не дали старшие товарищи. Дальнейшее было несложно предсказать. Его величество выругался и отправился в лабораторию – делать амулет поиска. Никто не знал, что Ветана смешала с ним кровь, и это хорошо. Теперь он может ее найти. Конечно, на большом расстоянии амулет действовать перестанет, но насколько далеко могли увезти девушку? Да и кровь у полудемонов сильная. Пока его величество был занят, канцлер тоже не сидел без дела. Пошел отправлять гонцов в казармы городской стражи. Достаточно быстро выяснилось, что из Алетара через северные ворота сегодня вывезли женщину, по описанию похожую на Ветану. Только она спала. Что оставалось делать спасателям? Выехать из города через те же ворота, двигаться по дороге и ждать, пока кровь не отзовется крови. И надеяться на лучшее. Что они успеют вовремя. Что похитители ничего не сделают девушке. Что… Рамон давно уже не молился, но сейчас готов был и в храм сходить. Светлый, помоги ей! Пожалуйста… * * * Бертен кажется, подглядывал, пока я общалась с помойным ведром. Было противно, гадко, но чего-то подобного я и ожидала. Кто же повернется ко мне спиной – сейчас? После таких признаний? Только дурак, а Бертен дураком не был. Зато он был высокомерным тиртанцем, несмотря на всю его жизнь в Алетаре. Поэтому я оправила платье и поинтересовалась: – Так кормить меня будут? Кажется, он даже поперхнулся от моей наглости. В качестве обеда мне были предложены черствый хлеб, вонючий овечий сыр и свежая, по счастью, вода. Я отломила горбушку и принялась жевать. – Не балуют тебя здесь разносолами. Бертен мрачно жевал сыр. – И не должны. Что-то ты больно спокойна. – А почему я должна волноваться? Меня найдут, тебя убьют… Кстати, если хочешь огласить завещание, можешь не стесняться. Обещаю передать твои последние слова по назначению. Сенар поперхнулся еще раз. Теперь – сыром. Эх, устроить бы сейчас ему спазм, минуты на две, чтобы задохнуться не успел… Или затяжной понос. Кстати… Отломила у Бертена кусок сыра и мужественно принялась жевать, стараясь загнать внутрь рвотные спазмы. Так надо. Здесь и сейчас – так надо. И вот еще… Я оглядела сарай: – Мы заперты снаружи? – Разумеется. Хочешь – проверь. Я не отказалась. Прошлась по сараю, толкнула дверь… Та не поддалась. – Нас откроют только вечером, перед тем как пригнать лодку. – А мы точно в деревне? – Не в самом поселке, конечно. Это лодочный сарай на берегу. Здесь у всех такие есть. Орать тоже смысла нет. С другой стороны, здесь один Бертен. Что я – не справлюсь с ним? Я с болезненной гримасой потерла руки. – Ты перестарался. Надеюсь, сильных отеков не будет. – На тебе же все заживает.