– Его величество сделал заявление… – Что это? – Проклятие на город. Черная смерть. Фолксу стало по-настоящему дурно. Черная смерть… она же города вымаривала… Ах, почему он не нашел мага жизни? Почему был так беспечен?! Вот в такие минуты и понимаешь, в чем истинная ценность! В жизни! А жить так хочется. А не получится… – У нас шестнадцать человек больных, двое очень плохи… Такие мелочи приближенного не интересовали. – Что еще он сказал? – Что есть лекарство от болезни. Фолкс перевел дыхание. ЕСТЬ ЛЕКАРСТВО!!! Какими хрустальными перезвонами звучат эти два слова для приговоренного к смерти, можно даже не описывать. Это не просто счастье. Это – ЖИЗНЬ! – Где? – Сказали навязать алую ленту на дверь и ждать. К нам придут. – В Храм? Не думаю… – Светлейший? – Найди кого-нибудь, пусть узнают подробнее. – Вроде как упоминали лечебницу для бедных… Голова у приближенного болела с каждой минутой все сильнее, но это не помешало ему выстроить логическую цепочку. Он и не то бы еще сообразил, когда речь идет о спасении его собственной, бесценной и трепетно оберегаемой жизни. Маг жизни – Шантр – лечебница для бедных – Гентль Шир – Маг жизни… Вывод был прост. – Прикажи закладывать карету. Мы едем в лечебницу для бедных. * * * Я ехала по городу и не могла сдержать слез. Назовите меня дурой, истеричкой, несдержанной соплячкой – кем угодно, я не обижусь! Алетар всегда был таким живым! Таким ярким, веселым, где-то строгим и чопорным, где-то легким и ярким, но сейчас… Улицы вымерли. Пока не в буквальном смысле слова, но на каждом, практически на каждом доме трепетала алая лента, и я закусила губу, понимая, что да. Там, в этих домах, тоже лежат люди, которым требуется моя помощь, а я проезжаю мимо. Еду лечить человека, которого знаю, и оставляю кого-то другого на смерть. Может быть, более достойного. Или просто – хорошего человека. Почему так? Лорт коснулся моей руки. Он ехал рядом со мной, показывал дорогу и отлично видел, что я чувствую. – Госпожа Ветана, его величество… Он что-то сказал? – Да. – Он справится? Соврать я не смогла. – Он сказал, что есть шансы. Всего лишь есть шансы, Лорт. – Тогда я спокоен. Вы нашего короля не знаете, а я при маркизе уж сколько лет. И Эрика видел, и отца его… Я вам так скажу: если хоть толика шанса есть, он его зубами выгрызет. У судьбы из глотки вырвет. Хотелось верить. Хотелось. Но сейчас мне очень больно. Я проезжаю по улицам, ощущаю страх и боль из-за каждой двери, и мне страшно. Мне очень-очень страшно… На ручке двери дома маркиза трепетала алая лента. Лорт помог мне спешиться, и мы зашли внутрь. Тишина. – Слуги?.. – Разбежались. У всех семьи, дети… Я один остался. Я кивнула. Маркиз и так не держал много людей, а уж когда болезнь… Слуг я понимала. Я бы тоже бросилась к своей семье, и плевать на все. Работу новую найти можно, а если в это время твоей матери или твоему ребенку плохо? А ты для чужих людей готовишь, к примеру? Да ты потом себя не простишь. – Где они? – Наверху. В спальнях. – Тогда сначала Даилина, – решила я. Ох и правильно же! К моменту нашего прихода маркиза вся горела – хоть в печку суй. А еще бы часика два провалялась, и считай – мертвый ребенок. Лорт поглядел на меня умоляюще, вздохнул: – Госпожа Ветана, я все понимаю… – Выйдите все, – попросила я, садясь рядом с Даилиной. – Нет. Я с удивлением поглядела на Айрата Лоста, который сопровождал меня. – Почему? – Вот поэтому. Он взял меня за руку. Тонкие горячие пальцы словно обожгли запястье. Болезнь?.. Нет. Он делился со мной силой. – Ты же ее лечить будешь, правильно? И ребенка? – Да. – А на ногах хоть потом устоишь? Ответа я не знала. – А так и ее вылечишь, и сама не свалишься. Много так делать нельзя, но попробовать стоит. Хоть знать будем, что да как. Кивнула. И прикрыла глаза. Даилина лежала без сознания. Я медленно скользнула взглядом внутрь, туда, где с каждой минутой все медленнее билось сердечко ребенка. Да, вовремя. Еще бы немножко… Но все будет хорошо, малыш. Ты дождался, ты настоящий боец, теперь все у тебя будет хорошо. И вырастешь, и справишься, и будешь еще маркизом, я же вижу, что это мальчик… Искорки вьются вокруг моих пальцев, ныряют в тело лежащей женщины, скользят по нему, и я почти вижу, как они выжигают из тела маркизы зловредную заразу, не оставляя и следа. Если бы все было в порядке, я бы влила в нее достаточно силы. Она бы еще и бегала. Но я осторожна. Я вовсе не хочу сама свалиться в обмороке, а потому лью силу буквально по капле. И чутьем мага улавливаю момент, когда болезнь исчезает. Когда можно прекратить лечение. Пару минут я жду, а потом разрываю нашу связь и откидываюсь назад. Привычного истощения не чувствуется – и я была осторожна, и со мной делились магией. Странно… – Что не так? Айрат Лост отпустил мою руку, чуть поморщился, поднимаясь с колен. Маг ты не маг, а полы для всех одинаково твердые. – Я читала, что делиться магией сложно, особенно если разные стихии. Огонь и вода, земля и воздух… Если напитать огневика магией воздуха, он может разжечь адское пламя… – Это верно. О совместимости много чего написано, но ты-то – маг жизни. – И? – Жизнь, смерть, разум – вы все впитываете, как губка. И отдаете так же легко. Человек – универсальная стихия по сути своей. – Об этом можно где-то прочитать? – заинтересовалась я. – У меня есть книга, я потом дам. Мы переглянулись. Да, потом. Как много в этом слове! Потом, когда пройдет эпидемия, когда не будут покушаться на весь Алетар неведомые враги, когда можно будет ходить по улицам, не оглядываясь… А мы и не понимали, как были счастливы, пока не пришла беда. Какие же мы были глупые! – Где маркиз? Маркиза мы нашли в соседней спальне, и с первого взгляда я поняла, что тут не поможешь. Террен умирал. Лорт упал на колени у кровати, схватил руку маркиза. Мужчина не играл, не притворялся, по лицу его текли настоящие слезы… Здесь и сейчас уходил его друг, настоящий друг, которых, может, один на всю жизнь и бывает. А другим судьба и того не дает.