Сошли на берег и растворились в ночной темноте. Сандра ушла с ними. Лиля осталась с двумя детьми. Малыш Ганц и малыш Эштон. Две темные головки, одна побольше, вторая поменьше. А мордашки почти одинаковые. Упрямые, серьезные, кулачки сжаты, губешки надуты — хороши малыши! Интересно, Сандра действительно никогда не полюбит мальчика? Лиля допускала и такое развитие событий. Это в кино мать принимает на руки свое дитя от насильника — и расплывается в блаженной улыбке. А в жизни... Знаете — насмотрелись. Дети не виноваты, но докажите это измученной женщине, чьим ощущением была боль. При зачатии, в период вынашивания, при рождении ребенка... Иногда отказник — не худшая судьба. Жесто^>? Но мир вообще жестокая штука. А еще говорят, что первый ребенок — это последняя кукла. Вот, для Сандры и это может сыграть свою роль. Лиля и такое видела. Когда материнский инстинкт просыпается к третьему или четвертому ребенку, а то и к внукам. Бывает. А сама Лиля? Если она заберет малыша, она позволит, чтобы его растили на убой? Как скотину? Нет... Но сможет ли она воспитать его надлежащим образом? Лиля задумалась, а потом улыбнулась. Совершенно очаровательной улыбкой, которой не стала помехой даже морская болезнь. Она знает, кого попросит о помощи. И видит Холош, Бран Гардрен с удовольствием поможет ей! На Бирме, так уж исторически сложилось, не делают разницы между родными и приемными детьми. Если Бран согласится заняться мальчиком, то и относиться к нему будет, как к родному. А уж кого он вырастит из малыша Эштона... Да хоть и черта с рогами! Хвостом и трезубцем! Раньше Лиля думала иначе. Но пожив немного в средние века, поняла мудрость своих родителей. Ребенка обучают так, чтобы он смог выжить. На дворе война? Две войны? Наводнение, землетрясение, потоп? И что!? Ребенок должен выжить при любых властях и при любой погоде! А для этого заниматься с ним надо! Учить, учить и учить! Ее родители так и поступали. Заинтересовывали кружками, водили по домам творчества, рассказывали, показывали, объясняли... Пришло время — и Лиля применила эту методику с Мирандой. И с остальными детьми поступит так же. И поблагодарит своих родителей. Пусть в детстве у нее не было свободной минутки! Зато во взрослой жизни ей есть, что предложить миру! Спасибо вам, родные... Если есть жизнь после смерти, надеюсь, вы сейчас слышите мою благодарность. Спасибо... Умный в гору не пойдет. А если выбора не будет? Ивар не пыхтел, для вирманина такая прогулка, хоть и в полном доспехе, была несложной, но и упражнение ему не нравилось. Подняться на скалу — чего тут приятного? Раштеры поставили замок на возвышенности, просто так не подойдешь. Незамеченными. Но и дураками они тоже не были. А потому холм ходами проточили — куда там иным жукам-древоточцам? Сандра эти тропинки знала. Потайные ходы. По одному из них можно было подняться к замку. По второму — попасть в храм. Почему так? Да все понятно. Спасаться надо будет — мигом разберешься. А вот ловушек в этих ходах Раштеры не устроили. Ивар так и этак допрашивал Сандру, но девушка все отрицала. А потом вирманин понял. Нет смысла устраивать там ловушки. Зачем? Вот представьте себе — ты бежишь. Бежишь от погони, один — или с семьей и детьми, не суть важно. Но... зачем себе приключения устраивать? Как там с погоней будет — неизвестно, а кто-то из своих точно напорется. Поэтому ловушек не было. Были — отнорки и ответвления. Сандра правильный ход знала, а вот погоня... погоня неминуемо бы запуталась в разветвлениях. Пырей какой- то, а не приличные потайные ходы! Но Сандра шла уверенно. 'Поворот, еще один, лестница, еще одна и еще... Ивару все это уже изрядно надоело, когда вертикальный ход сменился горизонтальным. — Пойдемте сразу в храм, — шепнула Сандра. — Не знаю, кому достался Раштер, не хочу поднимать шума. Ивар кивнул. Дядя Сандры жил при храме, в маленькой комнатке. А нужен был именно он. Поговорим, разберемся... Что у нас там со спрятанными сокровищами? За Сандрой Ивар наблюдал, но пока не видел в ней ничего... подлого. Она была напряжена, она боялась. Но ничего не замышляла. Может, оно и к лучшему. Но руки у вирманина все равно были на рукоятях кинжала — и короткого меча. Топор? А вы сами-то им в потайном ходе махали? Чтобы об потолок и стену задевать? Каждому времени и месту — свое оружие. А вирмане не были консерваторами. Они и слова-то такого не знали. Понадобится — они и копье возьмут, понадобится — арбалет прикупят. Лишь бы удобно было. Им. А врагу — наоборот. ❖ ❖ ❖ Сандру трясло. Колотило крупной дрожью так, что зуб на зуб не попадал. Она — дома! А что ей принесет этот визит? Как встретит ее родной дом? Она не знала. И ей было страшно. Дом... Как много в этом слове! Тут и строгое лицо отца, и любящее — матери, и веселые глаза братьев, и птичье гнездо, на которое они лазили смотреть на большую березу, и ее покои, отделанные в голубых тонах. Любимый конь — и любимое платье. Первый бал и первый поцелуй за кустами роз... А еще — боль. Очень много боли. Сандра не врала Лилиан. Почти не врала. Все так и было с ее родными, с ней, с Энтором, с контрабандистами и нищими... Все так и было. Она не договорила только про отцовские тайники, но сейчас и про них тоже пришлось рассказать. И что с ней будет? Что с ней сделают? Бирмане казались, да и были опасными хищниками. Страшными, бесчеловечными...