Как на грех, супруг попался из семьи, где делали только детей. Четверо у деда, трое у отца, семеро двоюродных, девять племянников… и вся эта орава могла прийти в гости в любой момент, позвать к себе, попросить помощи… Не то, чтобы Нина была сильно против, она искренне считала, что помогать родным надо! Обязательно! Но — взаимообразно. Допустим, я убрала картошку на даче, поделилась с тобой мешком-другим. Бескорыстно. Но уж не откажи в любезности, посиди часок с ребенком, если просят? Как-то так… Не обязаловка, не отработка, но движение в обе стороны. Нина себе никогда не позволяла брать что-либо просто так, ну и от людей ждала такого же отношения. А в семье ее мужа было «не принято считаться». В просторечии, эти красивые слова обозначали, что Нина-то трудилась и работала, помогала и не напоминала о своей помощи, но когда она просила о чем-то родню, те оказывались заняты. Или делали все с видом жуткого одолжения. Или… Вариантов была масса. И окончательно взбесило Нину заявление свекрови о том, что ей некогда сидеть с ребенком. Она просветляет душу. Каким образом должно происходить сие мероприятие — Нина даже уточнять не стала. Она просто постаралась закрыть двери для всей родни. Ее «не было дома», она «работала», «спала», «красила голову»… родственники атаковали, Нина отбивалась и за пару лет дошла до невроза. Ситуацию усугубляло то, что Нина была вполне успешным человеком, зарабатывала хорошие деньги (примерно столько же, сколько вся остальная семейка вместе взятая), но вот влюбилась в своего мужа, и хоть трава не расти. А Алексей себе жизни без родни не представлял. И не замечал, что им откровенно пользуются. Но им — это его выбор. А Нина не собиралась служить питательной средой для глистов. Перебьются. Пусть ищут из кого другого соки сосать. Ане было искренне жаль женщину, хотя она полагала, что истина где-то посерединке. Наверняка и не все они так плохи, и Нина не столь безгрешна, но разбираться в этих семейных дрязгах… Бррррр! Так что Аня набрала номер и вслушалась в гудки. Потом в автоответчик. — Нина, привет. Это Аня, массажист твой. Позвони, есть дело на миллион. Телефон зазвонил через две минуты. — Анечка, привет. Что случилось? — У меня для тебя шикарное предложение. — Да? — Хочешь надежно избавиться от всех мужниных родственников? — Да. А ты в киллеры пошла? — Нет… они просто к вам не пойдут. — Это как? — Ну… как отпугиватель для тараканов. Представляешь? Поставишь одну штуковину где-нибудь у двери, и все, кто к вам со злом придет, дальше пройти попросту не смогут. — Это как? Помрут? Ужаса в голосе Нины не было ни на грош. Как же ее все это достало! — Нет, не до такого, — Аня уже знала об эффекте от Эреша. — Тошнота, рвота, ужас, невроз… — БЕРУ!!! А что это такое? — Талисман… Нина резко поскучнела, это было видно по вздоху из трубки. — Экстрасексы… — Нина, я у тебя денег не прошу. Вообще. Ни копья. Заплатишь, если сработает. Или откажешься проверить действие? Куда там! Проверить Нина всегда готова была. Но… — Так просто? — Не совсем. Понимаешь, эту штуку заговаривают на кровь человека. На кровь рода, если хочешь… — Мою? — Лучше кого-то из детей, чтобы и твоя, и мужа была в основе… Нина опять заколебалась. — Пару капель. Что у тебя, никто из мальчишек коленки не разбивал? — Мишка вчера… — Вот и привези мне использованный пластырь. Я тебе покажу, что с ним сделают, сама увидишь и поймешь. Это решило вопрос. — Когда приехать? — Эреш? — Завтра часа в четыре. Я как раз подготовлю болванку. Это Аня и озвучила Нине. Получила согласие, и положила трубку. — Ну… посмотрим. — У нее так много врагов? — Нет. У нее очень много друзей. Нина работала в газете и знала примерно две трети города. И могла найти все — от космонавтов до родия. Так что…. Пригодится. * * * На следующий день Нина приехала в три часа. Упала за стол, поглядела на Аню. — Аня, я скоро повешусь! — Это плохо, мне будет жаль. А что случилось? — Эта сучка! Симка, тварь! — Подробности? Чая будешь? — Черный. И две ложки сахара. — Сахара нет, могу мед положить. — Клади. Тоже две ложки. Нет, ну какая тварь! Из всех родственничков мужа Нина особенно не любила сестричку Серафиму. И было за что. Если ты дура, которая не получила ни одного образования, если ты моешь полы в школе и не можешь заработать на троих детей — кто тебе виноват? Пардон, предохраняться надо. Чай пить. Вместо сексу. И будет тебе счастье. А так… Сама страдает, муж балду пинает, калымя то там, то тут, дети растут, как сорняк, а ведь их накормить-обуть-одеть… И куда? А, по родственникам. По крестным родителям своей шайки, по братьям, сестрам… Впрямую Сима не действовала, нет. Это выглядело так. Я вам сделаю, что нужно мне, а вы мне за это тоже сделаете, что мне нужно. Нина ее на дух не переносила, еще с тех пор, как Сима раззвонила половине города о ее болезни. Да, бывает и так. Кормишь ты ребенка, и он тебя прикладывает пяткой по груди. Начинается мастит. Гадость — страшная. Температура за сорок, слабость, грудь болит… рехнешься. Нина просто упала. Муж, в шоке, поделился с матерью, та — с Симочкой…. Недолго думая, Сима, не спросив ни мужа, ни саму Нину, не позвонив, не предупредив, развивает активную деятельность. И находит Нине… онколога! Спасибо, не билет в крематорий. Муж-то посмеялся, а Нина вот не смогла. И крепко затаила злость. Но выгнать мерзкую тетку не получалось. Сима приходила, корчила невинную рожицу и принималась блеять, как у нее все плохо.