— Со мной-то все понятно, похороны — отлично место, чтобы разжиться информацией. — Какой? — искренне удивилась Аня. При чем тут Манька? Вот просто — при чем? Она вообще совершенно случайно попала в жернова. — Есть одна из версий, что убийство совершено на почве ревности. — Что? Вот такого Аня не ожидала точно. Ревности? Кого и к кому? Ладно еще — Сеня, но остальные-то при чем? Капитан развел руками. — Известно, что покойная многих дарила своей благосклонностью. Вполне возможно, что и Эреша Тенишева — тоже. Сложить два и два было несложно. Любовник, которому предпочли другого, оскорбленный… — Не слишком ли много жертв? Для несчастной любви? — Вы, Анна Викторовна, от жизни отстали. Это Ромео с Джульеттой самоубивались, а сейчас принято с размахом колобродить. Сам, мол, дурак, так и всем остальным жизнь испорчу. Не один уж случай… Аня пожала плечами. Вполне возможно, что и так. Для нее вообще все эти страдания на почве ревности были чем-то непонятным. Любишь? Доверяй. Не доверяешь? Уходи, это не любовь. А ревность — это просто проявление недоверия к любимому человеку, вот и все. М-да… ей ли говорить? Тут из своего глаза надо бы бревно вытащить… любит она Эреша? Любит… А ревнует? Черт… ДА!!! Ревнует! И злится. И… пусть этот гад будет счастлив, вот! Хотя бы и без нее, но пусть и будет — и счастлив! Желудок заурчал. Аня оглянулась. Двери морга распахнулись, и вовремя. Капитан сделал шаг туда, повернулся к Ане, но та скрывалась в кустах. — Сейчас я, минуту! Чулки подтяну… Чулки на ней действительно были. Из экономии Аня носила только чулки, не признавая колготок. Тут ведь как — если на одной лапе дыра, то ты выбрасываешь обе. А с чулками проще. Если один порвала, то просто достаешь новый из упаковки. Главное, покупать сразу штук десять одинаковых… экономия! Аня влетела в кусты, и согнулась над ближайшим подходящим. И кажется, даже кого-то отпихнула. Но сейчас она бы и президента не заметила, настолько быстро и качественно ее вывернуло. Минуты на три, потом она достала из сумки воду, прополоскала рот, сунула за щеку дольку лимона… — Держи. Чья-то рука протянула ей влажные салфетки. — Спасибо. Аня послушно взяла, вытерлась — и только потом посмотрела на хозяйку. Пани Солоха. В ее лучшем, более молодом варианте. Изящном и красивом. Черные волосы, густые и блестящие, темно-карие глаза, фигура с такими обводами, что слова о диетах сразу кажутся глупыми и дикими, и — обаяние. Такая и черта бы в мешок засунула исключительно силой улыбки. Секунду Аня смотрела на женщину, а потом что-то щелкнуло у нее в голове. — Вы… — Я. — Вы Сенина жена? — Да. А вы…? — А я вообще в этой истории случайно. Могла сейчас там лежать, — Аня кивнула предположительно в сторону морга. — Вас как зовут? — Оксана. — Аня, очень приятно. — Мне тоже. Хотя повод… нетривиальный. Аня не спорила. Весьма нетривиальный. — Вы хотите прийти на Манины похороны? — Хотела. Потом увидела капитана… — Может, пойдем тогда отсюда? У меня машина рядом? — предложила Аня. Возвращаться и ей не хотелось. Мутило, а вопросы типа «что с тобой», «чей ребенок» и «знает ли о нем папа» вызывали новый приступ спазмов. — Тебе в таком состоянии только за руль. — А ты водишь? — перешла «на ты» Аня. — Ключи давай, немочь. — Сама ты, — прошипела оскорбленная женщина, выпрямляясь, и прижимая рукой желудок. — Твою змею! Ключи от «коровки» отдать пришлось. Оксана уселась за руль, и посмотрела на Аню. — Слушай… давай, что ли, в кафешке посидим? Тошно как-то… Аня кивнула. Ей тоже было тошно, только в буквальном смысле. В кафе Оксана заказала для нее крепкий чай, для себя чашку кофе без молока… — Ты как — получше? Аня медленно отпила глоток, второй… — Спасибо. Намного лучше. — Ты ее родственница? Аня медленно покачала головой. — Подруга. И… Маришка меня сначала с Сеней познакомила. — Не срослось? — Оксана спрашивала с чисто академическим интересом. — Почему? Он же обаятельный… Аня покачала головой еще раз. — Обаятельный, да. Только слишком… ненастоящий, понимаешь? Этакий рыцарь Ланселот, которого бросила Гвинневер… страдающий, гордый, богатый, с перспективами и в поиске новой любви. Поневоле начинаешь искать — что не так? — И? — Не трогай, чего не понимаешь, вот и все. Ты сейчас что — угрызениями совести маешься? Оксана пожала плечами. — Я каяться не стану. Случилось, как случилось.