Мерно зарокотал барабан – и каре опять двинулось вперед. Рид хмыкнул. Так-то вам. Привыкли крестьян угонять? Так вам сейчас покажут, в чем отличие регулярного войска от разбойников-налетчиков. Объяснят на вашей вонючей степной шкуре и добавят прописи. На сколько их хватит, Рид не знал, но пока – идем? Держимся… – Продолжаем движение! А что такого? Налетели – и налетели, получили, откатились… не останавливаться же здесь на ночлег? Риду требовалось оттянуть на себя побольше врагов… И кто бы сомневался, что это удастся? Такую наглость ему кал-ран Мурсун спускать не собирался. * * * – Сыны шакала!!! Трусливые бабы!!! Кал-ран Мурсун немного нервничал. И у кал-рана была причина. Пять тысяч! И… сколько их там? Пятьсот человек? Один к четырнадцати. Один. К четырнадцати. Казалось бы, что стоит налететь, смять, растоптать копытами коней наглецов. Словосочетания «рельеф местности» кал-ран не знал. А то бы и его обматерил. Пять сотен человек водят за нос его доблестных воинов! Какой позор. А кстати, кто именно?.. Кал-ран бросил взгляд на кан-гара разведчиков. – Кто это? – Мой кал-ран, они идут без знамен. – Кан-гар поклонился, всем видом выражая, что он бы и рад, но как тут вывернешься? – Цвета Аллодии, знамя Аллодии, но личного знамени командира нет. Мурсун скрипнул зубами. – Твари! Атаковать! Атакуйте их со всех сторон, осыпайте стрелами, не давайте передышки! Кан-ары переглянулись. Что ж, в словах кал-рана есть истина. Однако… Самым умным оказался кан-ар Савеш, молодой, но ранний, искренне обижающийся, что ему не досталось место Мурсуна. – Мой кал-ран, наши луки не пробивают их щиты. А если мы подходим ближе, они отвечают залпами арбалетов. Мурсун зарычал от злости. – Возьмите лучших лучников! И пробейте их строй! Я не желаю слышать трусливых оправданий, я хочу видеть кровь врага! Савеш прижал кулак к груди в знак повиновения. Но в черных глазах, глубоко запрятанное, читалось злорадство. «Ты не справишься, Мурсун. И каган казнит тебя, а я займу место, которого достоин…» Кал-ран читал эти мысли так же четко, как если бы Савеш произнес их вслух. И не сдержался. – Если ты, кан-ар Савеш, через час не справишься с врагом, я сам казню тебя! Каган не успеет напиться твоей крови! «Все равно ты раньше меня сдохнешь, кусок кизяка! – Савеш поклонился. – Я принесу тебе их головы, потому что я лучше тебя. И каган наградит меня». Кал-ран и кан-ар обменялись ненавидящими взглядами, потом Савеш повторно бросил к груди кулак, глядя на кал-рана, мол, твоя воля, – и отправился исполнять приказ. * * * – Может, стоит поднять все знамена? – Чем тебя не устраивает знамя Аллодии? Свое Рид пока не поднимал. Ни к чему. А вот знамя Аллодии… вы пришли на нашу землю, вас бьют ее хозяева. Это во-первых. А во-вторых, как только Рид поднимет свое знамя, по его следу кинутся все степняки. Слишком уж оно приметное, другого такого нет. По забавной иронии судьбы, на знамени маркиза, которого степняки звали Черным Волком, был изображен – заяц. Белый и пушистый, на голубом поле[4]. Как и многие другие звери, на герб заяц запрыгнул случайно. Давным-давно, когда первый из Торнейских только основал свой род, у него хватало недоброжелателей. Ехал маркиз однажды по лесу, на дорогу выскочил заяц, ошалел, встал столбиком, маркиз нагнулся, чтобы подхватить его, – и аккурат над головой мужчины свистнула стрела. Две секунды. Ровно две секунды, которые определили – смерть или жизнь. Убийцу поймали, заговор размотали, а зайца Торнейский поместил на свой герб, да там и оставил в назидание потомкам. Король посмеялся, да и разрешил. Даже на геральдическую коллегию цыкнул. Таких оригиналов имелось очень мало, в основном, зайцы встречались в гербах городов (если водились в изобилии в окрестностях города), иногда помещали в герб кроличью голову, но Торнейские были вне конкуренции. Степняки не перепутают. Никто еще не путал. Стивен Варраст пожал плечами. – Вроде бы, наша задача – увести степняков за собой? – Мы этого и так добились. Пока что они идут за нами. Спорить было сложно. С визгом и воем накатывала вторая волна степняков. * * * Вот в такие минуты и оцениваешь выучку людей. Никто не дрогнул. Никто не заметался. Никто… Сотни Риваля, Астани и Ларсона действовали, как единый механизм. Ничего лишнего, никаких волнений. Стреляют? И шервуль с ними, пусть стреляют. Зажигательные стрелы полетели? Неприятно, конечно, но ведь не смертельно! А еще у зажигательной стрелы точность меньше и дальность – тоже. А потому – идем. Спокойно так, словно и нет рядом никаких степняков. Рано или поздно они потеряют терпение… Рано. Рид пригляделся, заметил Савеша, который выделялся алой шапкой, и кивнул на него Стивену. Варраст тоже вгляделся – и принялся отдавать команды. Будь Савеш поопытнее, поумнее, постарше, атака не кончилась бы столь печально. Но, видя, что все усилия его отряда, пропадают даром, Савеш решил атаковать. И сам возглавил атаку. Разве могут устоять эти шакалы против настоящего воина? Что они – пыль под копытами его коня! Шакалы были другого мнения. В каждой сотне есть несколько хороших лучников. Замечательных… Первая стрела прервала бег коня Савеша. Вторая, свистнув – два лучника шикарно работают в паре, – оборвала молодую жизнь кан-ара. Какая разница, по кому бить?