Девушки в гареме делятся на несколько категорий. Первая – сит – девушки, которые ни разу не удостоились приглашения в постель к господину. Если девушка живет в гареме больше двух лет и ее ни разу не выбирают, из наложниц она быстро переходит в прислужницы. А то и в подарок для кого-нибудь. Вторая – ситан – девушки, которых каган несколько раз, но приглашал на ночь к себе. От сит они отличаются мало. Разве что сроком – три года, не два. Если за три года с последнего приглашения каган не обратит на них внимания… Да, прислужницы. Но лучше, чем пустоцвет, а там и замуж их могут выдать… Не важно, что пару раз попользованных, есть среди степняков и те, кто победнее, кто не упустит случая получить красивую и умную жену, обученную в гареме кагана. – Обученную? – удивилась Шарлиз. – А ты думаешь, в гареме целыми днями на подушках лежат? Шарлиз вообще о гареме не думала, хотя завести себе мужской и согласилась бы. Как оказалось, в гареме женщины делом заняты. А то куча ленивых баб – это плохо. Это уже подготовка к бунту… Женщин учили шить, вышивать, готовить, причем и кулинарным рецептам, и косметическим, учили садоводству, музыке, танцам, песням… Шарлиз это тоже предстояло. И ее замечание, что она обучена, ничего не поменяло. Бурсай справедливо заметила, что в ее талантах надо сначала убедиться, а потом уж… Шарлиз пожала плечами. Пусть убеждаются. Элга не могла повлиять на блудливость своей дочери, но образование принцесса получила. Лучшее, что можно было. Хотя часть учителей пополнили коллекцию воспоминаний юной тогда Шарлиз вовсе не в науках. Третья ступень, на которой сейчас стояла и сама Шарлиз – синара. Женщина, удостоенная внимания кагана, но не родившая ему детей, а потому уязвимая. Рожать не хотелось, но… Четвертая ступенька в гареме – ассина. Женщина, которая родила кагану одного или нескольких детей. От таких не избавляются никогда, даже если жизнь ребенка унесет болезнь или несчастный случай. Таких в гареме пока шесть штук. Хурмах плодовит, как и положено кагану, да и кто бы выбрал бессильного? У него четыре сына и семь дочерей. Шарлиз скрипнула зубами. Да, при таком раскладе… Либо рожать и рожать, чтобы с кем-то сравняться, но это порочный путь. Бурсай просветила, что у степняков не принято трогать женщину в тягости, это дурная примета. Да и скинуть может. То есть забеременела – и семь, в лучшем случае пять месяцев… нет, больше, не сразу же после родов тебя позовут обратно, да и роды по-разному сказываются на женщинах… Одним словом – год ты не попадаешь в постель к кагану. А за это время сколько других там окажется? Ох, грустно. Забудут – и останешься ты навек при ребенке, который тебе и даром не нужен. А вот жениться… что-то подсказывало Шарлиз, что жениться на ней каган не собирается. Иначе не вел бы себя… так. Нет, не вел бы. Как насильник, как человек, которому плевать на ее чувства. Так что надо думать о собственном спасении. И Шарлиз заговорила о выкупе. Может, бывало такое? Бурсай покачала головой. – Выкуп – для сит или ситана. Продать синара – это позор. Шарлиз скрипнула зубами. – А отдать при заключении мирного договора? Бурсай вновь покачала головой. – Ты уверена, что захочешь назад? Шарлиз дар речи потеряла. Уверена ли она? Что хочет домой? А кто бы сомневался!!! Старуха прочла все на лице принцессы и горестно вздохнула. – А что тебя там ждет? Теперь, когда ты побывала в постели господина? В любом случае тебя не отдадут, пока не убедятся, что ты не понесла, это с полгода. А то и больше. И все будут знать, почему ты здесь, и сплетничать, и разговаривать, и осуждать… Об этом Шарлиз пока не думала. Ей казалось, что стоит вернуться домой, и все кончится. Но если… Сплетничать будут. Всегда. На чужой роток не повесишь замок. И о матери говорили, и о Шарлиз, но… подстилка в юрте степняка? Брр… Это принцессе не понравилось. С другой стороны, дома и стены помогают. Замуж выйдет, а там и новые скандалы разразятся, рано или поздно про нее забудут. Бурсай спорить не стала. Сказала, что все зависит от воли кагана, и посоветовала стараться, чтобы он был доволен. Может, тогда и согласится… Вот в этом Шарлиз сомневалась. Но… вилка? Не было на Ромее шахмат, вот и не знали термина. А принцип тот же. Будешь слишком хорошо ублажать – не отпустит. Такая корова нужна самому. Будешь плохо ублажать – тоже не отпустят. Не стараешься, вот и не заслужила хозяйского благоволения. И где выход? Впрочем, в себе Шарлиз не сомневалась. Чего-чего, а идей у нее хватит. Чтобы она не смогла переиграть грязных, вонючих и немытых степняков? Смешно! Попросту смешно! Конечно, она что-нибудь придумает. И домой вернется, и замуж выйдет… Все у нее будет хорошо. А пока – каган. Да, этой ночью Шарлиз опять предстояло идти к Хурмаху. Хотя болело не только тут, но и там, и здесь, и даже где-то еще. Даже у нее, привычной к подобным утехам. Ладно. Рано или поздно Хурмаху надоест просто спать с ней, и он захочет поговорить. А там уж женщина своего не упустит. Там уж она расстарается, навешает мужчине на уши водорослей. Да столько, что в них кто хочешь запутается. Она же дочь Элги Ролейнской и его величества Самдия. Она справится с любым степняком. Вот! * * * На ночлег Рид остановил свое войско на симпатичном холме. Местность очень удачная: с одной стороны речка с илистым берегом, хоть и не совсем рядом, но подойти к ней можно, с другой – еще один холм, покрытый кустарником, правда, две остальные стороны свободны, но зато не зажмут. И атаковать вверх по склону коннице неудобно. Минус – к реке надо ходить. Плюс – незамеченным к ним никто не подберется. Но люди Дарана и Эльтца, которые не участвовали в боевых действиях, тут же взялись за работу. Даран принялся доставать и устанавливать баллисты. Хотя бы две штуки, чтобы смотрели по наиболее вероятным направлениям атаки. Эльтц, которому объяснили задачу, принялся укреплять оборону холма. А именно – копать канавы. Проделать хотя бы несколько штук, замаскировать, свои знать будут, а чужим тут и делать нечего. Опять же, ловушки надо устроить… Кто сказал, что на ловушки надо время и силы? Возьми десяток-другой колышков, заостренных с одной стороны, намажь их чем-нибудь вроде навоза и вкопай в землю. В траве, так, чтобы не заметили. Любой, кто наступит, лишится ноги, а армия лишится воина. Двое обозников прекрасно справились с этой задачей. Впрочем, остальные бойцы тоже без дела не сидели. Надо было устроить ночлег, сходить за водой, приготовить еду… да много дел найдется на привале. Рид не позволил отлынивать даже гвардейцам, хотя отдельные личности и были недовольны. Им бы геройства, а тут… Ведро в руки и воду таскать! А где красота подвига? Где вдохновение битвы, я вас спрашиваю? Стивен Варраст с такими симптомами был отлично знаком, а потому воспитательной речью в его исполнении заинтересовался даже Эльтц. Хотя обозники обычно сами поучить могут… правильному обращению. Спесь на войне – роскошь непозволительная, а потому… Не по чину тебе воду таскать? Позаботься о раненых или похорони мертвых. Бегом! МАРШ!!! Протест был подавлен в зародыше, и работа закипела. Пока степняки не подошли, они быстро стимулируют… Часа через три, когда лагерь был обустроен, а вдали показались степняки, Рид собрал военный совет. * * * Состав не поменялся. Те же девять человек, тот же тесный круг. Первым слово предоставили Лансу Дарану. Инженер отчитался быстро: баллисты установлены, еще пару можно поставить в любой момент. Рид кивнул и распорядился ставить. Но не ночью, а тогда уж с утра. – Мы тут надолго? – уточнил Стивен. – Думаю, на пару дней, – честно признался Рид. И, получив восемь удивленных взглядов, принялся объяснять. – Сколько у нас раненых? По колоннам? Сколько погибших? – Шесть убитых, двенадцать раненых, два из них тяжело, у остальных царапины, – отчитался Сашан Риваль. – Пятеро убито, девятнадцать ранено, тяжелых – пятеро. – Шерс не отстал от соперника-друга.