– Дарение – на дачу и гараж. Она подарила мне их, как только мне стукнуло шестнадцать. На совершеннолетие. – А рента? – Это дарение за то, что я за ней ухаживаю. Примерно так… – Не поняла? – Я ухаживаю за ней до самой смерти, все покупаю, забочусь, а она отдает мне эту квартиру. Мы вызывали нотариуса и все это оформляли… ну, у стряпчего. – И? – Разница в том, что это намного сложнее оспорить, чем обычное дарение или завещание. Надо доказать, что я не заботилась о бабушке, а это – нереально. Я с шестнадцати лет работаю по трудовой книжке, ну и раньше подрабатывала, есть места. Могу справки принести об отчислениях… неважно, в общем, доказать, что я зарабатывала не меньше бабушки – дело минуты. Жили мы вместе, по поликлиникам я бегала, по аптекам… да везде! – Ага… А твоя мать об этом не знает. – Да все видели… – Я не про заботу о бабушке, это понятно. Я про договоры. – Никто не знает. И эта… Параша – тоже! Твари! – Стервятники. Может, им об этом надо сказать? – Может, мы слишком плохо о них думаем? Малена пожала плечами. – Сложно думать хорошо о женщине, которая так поступила со своим родным ребенком… – Она же знала, что я с бабушкой, а с той не пропадешь… и тех детей она не бросила? – Не знаю, Мотя. Искренне – не знаю. – И что нам делать? – Разумеется, тянуть. Пусть твоя мать и отец, или кто там, сделают первый ход, а мы посмотрим, что будет дальше. Чего ждать, как поступить, как с ними разговаривать – как с родными или как с подонками. – Первый ход они уже сделали, разве нет? – Мы его отбили. Кстати, а где твоя мамаша ночевать будет? Не на скамейке же у подъезда? Узнать бы! Мотя подхватилась и помчалась к тете Варе. * * * Соседка у нее была неплохая, ничего не скажешь… Тетя Варя дружила с бабушкой Майей до последнего дня, ну и по старой памяти опекала Матильду. Выглядело это, правда, грустно. В свое время муж у теть-Вари умер от рака. Перестройка, то-се, лечить надо было как следует, а не как получалось, ну и… Не спасли. Осталась женщина с тремя детьми на руках. Хорошо хоть квартира своя, но трешка ж! Квартплата зверская, зарплата… Если кто не помнит, в те времена с деньгами было сложно у всех. Кроме воров. Перебивались с хлеба на воду. Тетя Варя крутилась как сумасшедшая, но поди прокорми троих! Да одень. Да воспитай и удели внимание. Бабушка Майя, со своей активной жизненной позицией, не смогла пройти мимо. Трое детей, старшему пятнадцать, он уже от рук отбиваться начал, младшим десять и восемь. А у нее на руках двухлетняя Матильда. Со сбежавшей мамашей-заразой. И как тут быть? Выход нашелся на даче. Бабушке Майе как раз от проектного бюро дали участок в симпатичном месте. Речка, лес, земля, правда, паршивая и до города около двадцати километров, но это и к лучшему! Майя отправилась к соседке и изложила ей свой план. Та пришла в восторг, и дамы скооперировались. Трое детей? Вот и замечательно, где трое, там и четверо. С утра деточки запихивались в автобус и отправлялись на дачу. Выдавался участок работы, от забора до обеда, выдавался с собой пакет продуктов – сварить-потушить, ну и вперед. Жестоко? Ага, теть-Варин сын попробовал что-то такое вякнуть. Наивный… У бабушки Майи и не такие бегать начинали. Мальчишка, стимулированный щедрыми подзатыльниками, исключением не стал. Дури много, сила прет? Лопату в руки – и вперед! Лучше, чем трудотерапия, никто пока ничего не придумал. Поди вскопай шесть соток, да посади картошку, да прополи, да окучь… А кроме картошки есть еще помидоры-огурцы-перцы, есть еще яблони-груши… а потом урожай пойдет, и собирать-перерабатывать… Куда там дурака валять? Вздохнуть бы! Теть-Варю бабушка всеми правдами и неправдами устроила на полставки в свое бюро, уборщицей, правда, но и работа была – прийти вечером, махнуть тряпкой. А если что – бабушка ее и прикрыть могла. Вот и получилось – дети под присмотром, какая-никакая копеечка есть, с голоду не помрем, а все дары огорода складировались в бабушкин гараж, и ключи от него были у обеих хозяек. Иди да бери. Понятно, что тете Варе больше требовалось, чем двум женщинам, но бабушка к этому не цеплялась. Мотя под приглядом, что еще надо? А синяки-шишки… Где вы видели ребенка, который вырос без травм? В стеклянной банке, в спирте плавал? Если только там… Потом дети постепенно выросли, женились, замуж повыходили, и была тетя Варя сейчас счастливой бабушкой. Уже три раза. Младшая только пока была без детей, аспирантуру оканчивала. Кстати, бабушки Майи в этом тоже была заслуга. Знания она вколачивала железно, куда там репетитору, а способности к математике у соседских детей были. Мотя давно числила семью соседей кем-то вроде троюродной родни. А что? Люди-то неплохие, а что тесного общения не было… Дети выросли, взрослые приболели, ну и постепенно, шаг за шагом, начали отдаляться друг от друга, да и выживать так уже не надо было. Справились. Тетя Варя дверь открыла почти сразу. – Мотя? – Можно к вам? Пожалуйста… – Иди, конечно… Девушка бросилась к балкону, выглянула из-за занавески… Однако? Сидит наша блудная мамочка на лавочке, душевно общается с тетей Парашей… интересно, о чем? Полцарства за направленный микрофон! Нету? А жаль… – Что случилось? Ну-ка, рассказывай! Тетя Варя решительно потащила девушку на кухню, благо окна выходили на ту же сторону. Проследила за ее взглядом. – Что, Петюня так и вяжется? Матильда подумала пару минут, но потом все же решилась. Чего уж, все равно все и всё узнают. Скорее рано, чем поздно, учитывая Парашину активность. – Тетя Варя, а вам вторая женщина на лавочке незнакома? Варвара Васильевна вгляделась, сощурилась. – Черт ее знает… – А если омолодить лет на пятнадцать? На этот раз в тетку вглядывались дольше. Помогло еще то, что блудная мать встала и под ручку с тетей Парашей направилась в дом! Это ж надо! Тетя Параша к себе кого-то пригласила! Луна на землю упала, не иначе. Или Параша выгоду почуяла. Варвара всмотрелась пристально. – Погоди-ка… Машка, что ли? – Угадали. Тетя Варя уселась на табурет и выдала такое, из солдатского лексикона, что чуть герань на окне не повяла. Потом накапала себе корвалола, выпила, подумала, накапала валерьянки и заполировала. – Нет, не помогает. Точно, что ли? – Документы вроде те самые. Паспорт, ИНН, СНИЛС, у меня ведь мамочка – Мария Домашкина, а папаша – Герман Вагин?