– Выписки. Квитанции о почтовых переводах, какие-то подтверждения перечисления денег… Вот с этим было плохо. Не имелось ничего. Ни выписок, ни квитанций – вообще ничего. Прасковья заявила, что деньги передавали из рук в руки, со знакомыми. Судья попросила предъявить знакомых. Прасковья Ивановна ударила себя в грудь. Мол, я – и есть та самая знакомая. Лично все передавала, правда, без свидетелей, только что при сыне. Он все подтвердить может! Даже два раза! Но кажется, ей не поверили. Судья покачала головой. Поинтересовалась, где работает муж несчастной страдалицы Домашкиной. Оказалось – ночным сторожем, сутки через трое. Здоровье… что со здоровьем? Ах, есть такая болезнь – «отсидел»? Ну да. Наряду с «перепил» и «воспалением лени». Матильда тем временем представила справку о зарплате. И порадовалась, что Антон такой лапочка. Есть такое у частников. Платить минималку с налогами, а остальное в конвертах. Плохо? Черная зарплата? Пенсионный фонд предаст вас анафеме, а налоговая лично подожжет костер? Да и плевать! Учитывая все пертурбации в мире, вы сами-то уверены, что через сорок лет до пенсии еще будет и кому поджигать, и вы будете, и страна? И пенсия будет нормальная после всех деноминаций? Может, и горько, но кто ж его знает? А сейчас Матильда была счастлива. Минимальный оклад позволял ей не умереть с голоду. Все. Платить с него алименты не представлялось возможным. Судья еще раз все проглядела, задала пару вопросов и отпустила всех. – Суд удаляется на совещание. В этот раз Прасковья Ивановна не лезла с разговорами. Это потому, что в суд Малена пришла с тетей Варей. А та… поди скажи хоть слово! Это тебе не Матильда, с ней ты не судишься! Если ее выведут за скандал – ей наплевать. А вот то, что и тебя с ней выта- щат… Прасковье надо было присутствовать в суде, а не сидеть в этот момент в обезьяннике. Так что она молчала, пока дверь опять не открылась и всех не позвали обратно. Решение было простым. Все притязания Марии Домашкиной признавались неправомочными и отклонялись. Разом. Ссылки на статьи, на кодекс, цитаты. Куча судебного сленга. Тетя Варя захлопала в ладоши. – Ура! Спасибо, ваша честь! – Спасибо, ваша честь, – опомнилась Малена. У нее с плеч словно камень свалился. Да, мамаша может еще приезжать ругаться, подавать в суд, апелляцию, кассацию, обжалование, да хоть президенту писать – неважно. В первой инстанции Матильда дело выиграла, а переигрывать у нас суды очень не любят. С большой вероятностью если вы выигрываете первый раз, вы выигрываете и дальше. И наоборот – тоже. – Да я… да мы губернатору напишем!!! – опомнилась тетя Паша. Судья кивнула, разрешая писать хоть губернатору, хоть императору. Кому допишетесь. Матильда еще раз поблагодарила и почти под руку с тетей Варей вышла на улицу. Ноги подкашивались. И надо же такому статься? Петюня! * * * Стоит довольный, хоть портрет пиши. А что? Идеальный мужчина. Низ – кроссовки. Потом идут растянутые треники цвета подгнившего баклажана, изящное пузцо пятьдесят последнего размера прикрывает майка-алкоголичка, поверх которой небрежно наброшен пиджак. Кожаный, конечно, а то ж! В зубах – сигарета. И улыбка на поросячьем анфасе. – Мотя! Привет, зайка! Ну что – довыделывалась? А вот надо было с нами дружить, и алименты мамашке платить бы не пришлось! Твою дивизию! Матильда даже ответить не успела – вмешалась тетя Варя. – Ты чего это здесь расставился, паразит? Отсутствие карающего веника у оппонента придало Петюне храбрости. – А что? Хочу и стою! – Я тебе постою, паразит! Штаны подтяни, а потом к девушкам лезь! А то мамон отрастил – хоть рожай! А туда же, постоять ему! Да тебе только что лежать – в мусорке! И тихо! – Ты, старая…! Петюня шагнул вперед. Дело происходило на пятачке прямо перед дверью, до асфальта четыре ступеньки, а крылечко-то узкое. Старая постройка, черный ход. Матильда уже прикинула, как спихивать противника с лестницы, когда из здания суда вырвалась огнедышащая дама. Тетя Параша летела так, что снесла бы хоть кого. А дверь-то открывается наружу… А Петюня как раз и подставился. Любящая матушка так двинула чадушко дверью, что тот потерял равновесие, споткнулся о случайно выставленную ногу Матильды – и с трубным ревом супербизона в атаке покатился по ступенькам. Кажется, неудачно. – Ой! – сказала Матильда. – Какой ужас! – поддержала тетя Варя. – Петенька!!! – взвыла тетя Параша – и рванулась за сыном. Женщины едва посторониться успели. И – не удержались, задержались. Как не понаблюдать такую трагедию? Петюня скулил. Он умудрился стукнуться головой, но это как раз не страшно, голова – это кость. Ей не больно. А вот сломанная правая рука – уже трагедия. Вы знаете, как неудобно открывать бутылки с пивом левой рукой? Вы не знаете? Кошмар! Матильда и тетя Варя переглянулись, пожали плечами – и удрали, пока тетя Параша не опомнилась. Мало ли что? * * * Уже дома, валяясь на диване с Бесей, девушки смотрели «Моя прекрасная леди» и болтали о своем. О женском. – Думаешь, все обойдется? – Думаю, что на пару недель душевного спокойствия мы можем рассчитывать, а потом на нас опять пойдут в атаку. Малена хмыкнула. – Опять подадут в суд? – Не знаю. Но пакетик с перцем я в карман положу. На всякий случай. – Думаешь?.. Малена не закончила фразу. Не хотелось думать о людях настолько плохо. А придется.