На 'эльфа', весьма его украсив, шлепнулась крупная клякса помета. — Урррроды! — прокомментировал птиц. 'Эльфовидный' подскочил на полметра вверх. Не достал даже до кончика попугайского хвоста и разозлился. — Ах ты, тварь! Поймаю — шею сверну. — Пррридуррок! — Козел! — Никита, прекрати! — попытался остановить его друг. Ага, как же! Коса нашла на камень! — Погоди! Я эту курицу сейчас… о! Швабра! — … и…, бородавочники р-рогатые! — отгавкнулся с люстры попугай. Бородавочники добили компанию окончательно. Тем более, что попугай даже слетел с люстры на стол, и теперь сидел на нем с видом героя-победителя. Швабра была выужена из-за шкафа и 'эльф' ринулся вперед. Попугай взмыл вверх. Тут-то и обнаружилось, что хитрая скотина сидела на столе не просто так. — На аборррдаж!!! Откуда в полицейском участке чернила? Да держали флакон для штемпельных подушечек. А еще Александр пижонисто любил старые чернильные ручки, которые надо заправлять, лично покупал чернила, хорошие, немецкие, процеживал их через марлю, добавлял несколько капель дорогого одеколона… Попугай это подметил. Один пузырек с чернилами против троих охламонов? Это в самый раз. — Ай…ля! — Ой… йух! Попугай презрительно фыркнул. Попало хорошо, попало качественно, улило всех троих, причем, почему-то по головам. И заметно было на всех троих, чернила-то синие. — … салаги! Салаги нехорошо прищурились, схватили швабру и кинулись в атаку. Попугай, недолго думая, ответил тем же самым. Не стал орать метаться под потолком, где его легко было сбить шварой, а пролетел вперед — и уселся на голову блондина. — Ах ты… — Стой, я его сейчас! Ага, сейчас. Размах шваброй вышел отличный. Еще бы целились юные самураи получше. Швабра описала великолепную дугу — и хлестнула по блондину тряпкой. — Ах ты… — Пррридурррки! — прокомментировал попугай, который не стал дожидаться атакующей швабры, а тюкнул дурачка клювом по макушке и взлетел вверх. Троица окончательно взбеленилась. И ринулась в атаку вторично. — Всех покр-рошу! — рявкнул птиц, переходя в пике. Но крошить, конечно, не стал. Просто покакал еще раз, для разнообразия — на брюнета. Попал, конечно. Вот, на этой душераздирающей ноте в комнату и вернулась Ирина. — Ох, мать твою! — Пррридурррки! — проинформировал ее попугай. — Побег! Кррража! Стррража! — И что же они украли? — Да мы… мы ничего!!! — от возмущения брюнет не мог даже слова выговорить нормально. — Он нас оговаривает! — Да-да, я вижу, — согласилась Ирина. — Швабру взяли? Вот молодца… ведро вон там, за шкафом. Можете приступать. — Я в г. не! — рявкнул брюнет. — В полном, — согласилась Ирина. — так что валяйте, отмывайте для начала комнату. А потом сатрапы, тираны и деспоты в моем лице отпустят вас пописать. — А если я здесь… — Сам и отмывать будешь. А если доведешь — то и своей курточкой, все равно она теперь только на тряпки годится. Итак, телефоны родителей! Деморализованные нарушители законности безропотно выдали информацию, и Ирина принялась звонить. Родители поверили не сразу. У двоих ребят информацию приняли даже и со смирением, и обещали приехать в ближайшее время. По третьему номеру начали 'качать права'. Ирина не стала вступать в дискуссии, попрощалась и отключилась. Посмотрела на троих деморализованных обормотов, которые под чутким руководством Канта драили участок. И подвела итог. — Хорошая штука — трудотерапия! *** Вопрос. Кто виноват в том, что трое обормотов напакостили в одном месте, напакостили в другом месте и закономерно огребли на свою шею неприятностей? Правильно! Сволочи, садисты и сатрапы. Менты поганые, они же псы режима. Что, кто-то сомневается? Они спровоцировали бедных деток, они негуманно к ним отнеслись, и вообще, они явно подвергали детей пыткам! Каким? Э… какали им на голову! Чем унижали их общечеловеческое достоинство! Ирина с сомнением поглядела на попугая. В уме данной скотины она не сомневалась, но планировал ли он именно что акт унижения? Или это такое запоздалое воспитание? Додать деткам то, что надо было додать еще их родителям. Если будешь гадить другим, найдется тот, кто нагадит на тебя. А если детям об этом не сказали, пусть осваивают сей постулат на практике. Мать 'эльфа' продолжала неистовствовать. Роскошная блондинка лет сорока, из тех, что в двадцать берут на грудь подмостки и подиумы, а в тридцать берут тем же местом еще и штамп 'выгодное замужество', она была явно в гневе. Или… Нет, не гнев. Страх. Ирина прищурилась. Негодовала блондинка потому… Ведьминское чутье сработало безукоризненно. — А вашему мужу я сообщу на работу о подвигах его сына, — мягко улыбнулась Ирина. — Если мы не найдем общий язык с вами. Произошло Чудо. Блондинка заткнулась так быстро и резко, словно ее из розетки выдернули. Ее сын ошалел еще больше. На его памяти мама воевала со всеми. В детском садике — чтобы не унижали Никиту.