Зато туда пускали с мороженым. И сколько ж удовольствия было у маленькой Ирочки! Одного такого выходного ей на месяц хватало. Пусть и у мальчика будет хоть что-то хорошее. Хуже было другое. Сколько Ирина себя помнила, она была достаточно неразговорчивой. А вот у Гошки рот не закрывался. В принципе. Колокольчик — да и только.. Хотя… и это было объяснимо. Печально, но объяснимо. Кто его будет слушать в круглосуточном интернате? Да никто! А здесь и внимание все его, и слушают, и реагируют, и не накажут, и… А вот там еще такой робот…!!! Кирилл честно исчезал и пытался вынюхивать вампира. Но — увы. Если их клиент здесь и бывал, то слишком давно. Не то, что следы исчезли — воспоминания о следах и те простыли. Ирина пыталась расспрашивать официантов, продавцов, аккуратно, не привлекая внимания, как бы исподволь, но — бесполезно. Никто вампира не помнил. Ругайся, не ругайся… Ну и ладно. Зато у Гошки получается отличный день. А? Захваченная своими мыслями, Ирина на какое-то время перестала обращать внимание на Гошкину болтовню, реагируя чисто механически — и тут же пожалела об этом. — … ребята исчезли… — Гоша, момент! — А? — Кто исчез, еще раз скажи? В этот раз Ирина слушала Гошкину историю очень внимательно. Что оказалось… К ним в интернат перешла воспитательница. Работала она раньше в доме для отказников, но не простых, а с проблемами. Детей усыновляют легко. Особенно если от них еще в роддоме отказываются. Но! Если у них нет никаких патологий. А если есть? Волчья пасть, заячья губа, всевозможные генетические нарушения, болезнь Дауна… Это — еще не полный список того, на что обрекают своих детей безмозглые родители. Хотя какие они родители? Доноры, и все тут. Доноры спермы, доноры яйцеклеток… недаром с давних пор идет одно и то же. Не та мать, что родила, а та, что вырастила. Не те родители, которые дитя сделали. А те, кто вкладывал силы, время, ночей не спал, от себя кусок отрывал, чтобы малышу подсунуть… Хорошо, если такие найдутся. А если нет? Если ребенок рождается с физическими патологиями — это не так страшно. Можно что-то скомпенсировать, можно сделать операцию, можно… Да многое сейчас можно, было бы время и силы. Деньги? Даже это не обязательно, Ирина знала одну девушку, которая добровольно предложила себя в качестве донора, а ей за это оплатили пластическую операцию. Конечно, донорство костного мозга — это больно. И страшно. Но… и с родимым пятном на пол-лица жить тоже не сахар. А вот что делать с патологиями головного мозга? То, что не лечится и особо не компенсируется? Когда понимаешь, что твой ребенок навсегда останется — ладно еще, если ребенком. А если на уровне дикого животного? Еще и хищного иногда? Компенсировать лекарствами? Определять в интернат? Так и мест в интернатах мало, и… Чаще всего, такие семьи распадаются в первый же месяц после родов. С мужским воплем: 'В моей семье уродов не было! Это ты виновата!!!'. С детьми остаются биться женщины, их родители, а иногда и того нет. Как работать? Неизвестно. На что жить? Тоже непонятно. На пособие от государства даже помереть не выйдет — белые тапочки купить не на что будет. Поэтому таких детей часто оставляют в роддомах. И осудить женщин язык не поворачивается. Не всякому крест по силе… Ирина точно судить не взялась бы. Видела она обе грани… и когда ребенка с патологией головного мозга забрали из роддома — причем, отец не ушел, и видела семью, в которой одна мать тянулась, и видела тех, кто отказался… Хотя с последними сложно получилось. Действительно, молодая пара оставила в роддоме девочку с болезнью Дауна. Но взамен взяли из детдома двоих детей, и воспитывали, как своих. Растили, любили… третьего родили, на этот раз нормального и здорового. Ирина эту семью знала, дед им и помогал во времена оны… Кто знает, как бы там могло сложиться, оставь они ребенка? Не стоит и судить. Здесь, хоть Ирина и ведьма, но была согласна с Библией — не судите и не судимы будете. А вот что дальше происходит с такими детьми? Ничего хорошего. Их не усыновляют, фактически, это не жизнь, а медленное путешествие к могиле. Но… Когда пятеро детей умирает один за другим, за короткое время, это невольно обращает на себя внимание. Директриса отбрехалась, сказала — эпидемия гриппа, но нянька в это не поверила. Стала приглядываться. А потом — и уволилась. От греха… — Гоша, а тебе это рассказали — кто? Ирина была искренне удивлена. Но легко нашлось свое объяснение. Гошка мальчик неглупый, и быстро понял, что с поварихой надо дружить. Поближе к кухне, подальше от начальства… Он и дружил. Начал с простого — может, я вам помогу, а вы мне за это чая нальете? Повариха тоже дурой не была, и отлично поняла, что мальчик хочет подлизаться. Но — почему бы нет? Гошке поручались простые работы. Почистить картошку, порезать овощи, выкинуть мусор… За это мальчишка получал чай с яблоком или булочкой, лишний кусочек чего-нибудь вкусного — после отбоя. Вот и сейчас… Пошел к поварихе, а оказался свидетелем разговора, не предназначенного для его ушей. Подслушал, конечно. — Пятеро детей? — задумалась Ирина. — Да. — Няньку как зовут? — Евгения Михайловна. Ирина кивнула, пометила себе, с кем надо поговорить — и временно выбросила из головы. Потом, это — потом. А сейчас речной теплоход. ***