— Добрый день, Ирина Петровна. — Здравствуйте, Лида. Как у вас дела? — Ой! Замечательно! — Тьфу-тьфу, не сглазить, — на полном серьезе постучала по скамейке ведьма. — Не то слово! — Лида поспешно повторила ее жест. — Вы знаете, с того дня… вы тогда Борю забрали, а вернулся он — шелковый. — Неужели? — Один раз выпить попробовал… я скорую тогда вызвала. У него такой припадок был, едва инфаркт не случился! — С ума сойти! Ирина себя виноватой не чувствовала. Именно она прибежала на помощь. Именно она прокляла тупое пьяное животное (человеком ЭТО назвать было нельзя, особенно в тот момент). И считала, что поступила правильно. В качестве проклятия Боря получил самые свои жуткие страхи. Выпьешь? Приснится. Обязательно. Хоть ты мычи, хоть кричи, хоть рюмку понюхай, хоть валерьянки хлобыстни… на спирту? Все. Ты попал на сеанс персональных кошмаров. В обезьяннике ему выпить не дали, оно и понятно. А дома решил мужик разойтись. И едва не помер. Оно и понятно, у каждого есть свой страх. Самый-самый… И если с ним столкнуться… Кто-то боится мышей, кто-то утонуть, кто-то Вия, кто-то собак… не стоит над этим смеяться, потому что страх есть у всех. И психика может не выдержать. Боря понял, что второго раза, видимо, не будет. — Ага, его забрали, — продолжала рассказывать Лида. — Уж что с ним в больнице делали — не знаю, а только он там и закодировался. И торпеду какую-то вшил, для верности. Теперь вообще ни-ни. — Как здорово! — Свекровка рада и счастлива, меня, конечно, пилит, но уже так, без… эммм… — Фанатизма? — подсказала Ирина. — Ага, без него, — охотно согласилась Лида. — Я за вас рада. — А уж как Костик-то рад! Отец теперь все вечера с ним… не поверите, он и болеть меньше стал. Ага, не поверю. В счастливой семье и не такое бывает. Смертельно больные — и те выздоравливают… — Лидок, держи. Твой лед. — Спасибо, Боречка. — Что ремешок? Починить не надо? — Нет-нет, все в порядке. Песчинка попала, вот и натерло кожу, — отмахнулась женщина. — Спасибо, родной… — Идем тогда? Нас еще пещера ужасов ждет, я Костику обещал… — Идем! Женщина аж подскочила со скамейки. Прощаться она не стала, бросила Ирине благодарный взгляд — и побежала за мужем и сыном. Да Ирина и не ждала благодарности. Вот здесь и сейчас она понимала — хорошо быть ведьмой. Правильной ведьмой. Справедливой. Вот в такие минуты и понимаешь, что не зря живешь на свете. Тремя счастливыми людьми стало больше, и это — здорово. Ирина облизнула мороженку. А теперь — в музей. На некоторые вопросы ей смогут ответить только там. Увы, не на главный вопрос — кто это все затеял. И не на второй — где его искать. Но хоть как-то прояснить ситуацию нужно! И можно сделать это сейчас, побыстрее. *** Вечером в квартиру к Ирине постучались. Открыла тетя Света. — Добрый вечер. — Здравствуйте, теть-Свет, — произнес оборотень. — Добрый вечер, — церемонно наклонил голову второй мужчина. — Добрый, — кивнула тетя Света. Стандартного 'благословите, батюшка' тут не прозвучало, да и не могло. С чего бы? Религия — опиум для народа, со всеми вытекающими последствиями. Так Светочку учили в советские времена, так она и жила. А перекрашиваться в христианку со сменой курса правительства? Брезгливо, простите. Распятие — дело другое, это память о предках, а вера… веру привить не получилось. Хотя поп был вальяжный, матерущий такой поп… Хоть ты бери и в сказку вставляй. Красавец! Породистый! Ряса на нем сидела, как в ней и родили. И обрисовывала крупное, но не жирное тело. Так, в меру упитанное. Окладистая борода была подстрижена у дорогого парикмахера, равно как и волосы, падающие на плечи. Такие вещи было легко определить. Крест бликовал, начищенный до зеркального сияния. Лицо тоже было таким… породистым и благостным. Крупные черты, орлиный нос, высокий лоб… в молодости бабы должны были в штабеля укладываться. И в койку, в койку…. Сейчас — и то хорош, а уж что раньше было… Слов нет, только облизнуться и восхититься. Но тетя Света принадлежала к другому поколению, а потому: — Шлепки на стойке, рядом с дверью. Можете взять голубые, они новые. Или розовые. Увы, мужественно-голубые шлепки оказались малы. Когда на кухне появился Кирилл в голубых шлепках, а вслед за ним осанистый поп в нежно-розовых из которых торчали чистенькие белые носки, Ирина прикусила губу. Лишь бы не рассмеяться. У оборотня, кстати, носки были еще прикольнее. С надписью. 'Просто царь'. Смотрелось. Определенно, смотрелось, Ирине понравилось. — Добрый вечер. Приходите, садитесь. — Добрый вечер. — Мир дому сему. Кравцову явно не понравился всеобщий игнор его статуса, но мужчина был достаточно умен, да и дочь ему была дорога. А потому он прошел к столу и уселся, не чинясь. — Чай, кофе?