Но отстраивать его? Ох, что-то подсказывало дворне, что в ближайшее время барону будет ни до чего, кроме своего дома. А мерзкая чешуйчатая тварь ведь никуда и не улетела. Кружила над замком, выхватывая то одного человека из толпы, то другого, поднимая повыше – и отпуская. Лепешки получались очень высокохудожественные, но баронские домочадцы были далеки от драконьего чувства прекрасного. Арбалетные болты от мерзкой твари только отскакивали, про стрелы и говорить не стоило. Дохнув на прощанье огнем, добавив калек, и саданув хвостом по чудом уцелевшей башне, дракон улетел. А измученным людям теперь надо было как-то позвать на помощь, сообщить о случившемся барону, да и вообще – убираться в деревню. А то в горах не сильно поночуешь на свежем воздухе. Там не только дракон людей любит. За пять дней нападениям подверглись: – шесть деревень, на которые дракон посбрасывал сверху куски камня; – три разбойничьих лагеря, которые мерзкая рептилия просто залила огнем; – замок графа де Ланьи. Дракон оказался весьма и весьма трудолюбивым, делая по два-три налета в день. Там поджег, тут камень скинул, здесь еще что горючее… но горючее как-то осталось вне внимания людей. Понятно ж, что дракон огнедышащий, вот от его дыхания все горит, и даже камень плавится! А снаряды с запретной магией – да откуда такие могут взяться у дракона?! Неоткуда. Обознались. Впрочем, в замке графа чудовищу чуть-чуть отомстить смогли, ранив его в крыло. Но толку-то?! Все равно разнес все, до чего добрался, чуть ли не до основания, прихлопнул хвостом двух старших сыновей графа, да еще и кучу навалил на пожарище. А что летать ему было плохо и больно, так улетел же! А может, еще и вернется… гад! Менестрель – создание непоседливое и любопытное. А потому, когда ему ночью понадобилось в кустики, он никак не смог пройти мимо подозрительного шороха. И обнаружил: примерно в двадцати метрах от всей честной компании на уступе сидела девушка. Сидела, дрожала, куталась в плащ, но с места не двигалась. Нечисть ночная? Анри честно попробовал сотворить знак Пресветлого. Не помогло. Вместо того чтобы зашипеть, рассыпаться и исчезнуть, девица покачала головой, приложила палец к губам и поманила менестреля рукой. Анри подумал и подошел поближе. – Ты кто? – Да знахарка я местная. Живу в горах. А ты менестрель? – Ага. – Хорошо поешь, я слышала. – Когда? – Да сегодня вечером. Я тут случайно оказалась, за травами пошла, да ногу подвернула. До дома далеко, а ночевать в горах опасно. Вот я и решила… поближе к людям. – А чего к костру не вышла? Анри даже разочаровался. Вот… могла бы быть легенда, а все так приземленно. – А ты бы вышел? Будь ты девушкой? Анри подумал и признал ее правоту. Еще как не вышел бы! Они ж рыцари! Благородные! А значит – как нажрутся, так и потянутся благородство сеять. Шлюх рядом нет, так знахарка сойдет. А от десятка сволочей ни одна девчонка не отобьется. – Ты, наверное, голодная? Глаза девчонки блеснули в полумраке. Цвета было не разглядеть, но вот заинтересованность… – Еще какая! С утра крошки во рту не было! – Сиди тихо, я сейчас вернусь с хлебом. Разносолов не обещаю, но кой-чего там осталось. – А ты никого не приведешь? – Чтоб мне век лютни не видать! Девчонка серьезно кивнула. И даже не удивилась, когда Анри вернулся минут через десять с половиной ковриги хлеба, куском мяса и тремя огурцами. – Что осталось. – Спасибо. Я не забуду. Девчонка спрыгнула с уступа, пошатнулась, выругалась, и менестрель понял, что насчет ноги она не врала. Ей точно было больно. И голодно. На пищу она накинулась диким зверьком, слопала все и даже облизала пальцы. – Ты меня очень выручил. – Сочтемся при случае. – Анри испытывал даже неловкость. Ну что он такого сделал? Да ничего! Какая уж тут благодарность! – Зовут-то тебя как? – Местные Залей кличут. – Заля… А я Анри. – Ну, будем знакомы, – девушка сделала глоток из личной менестрельской фляги, чуть поморщилась. – Прости, не люблю вино. Вы на дракона идете? – А то ж… – Ну вам еще дня три топать, это точно. – Да догадываюсь. А ты знаешь, где у него логово? – Ага. Все знают. Во-он там, на Вороньей горе, – слова сопровождались небрежным взмахом руки. – Вам еще два перевала и провал перейти – и почти на месте. – Жаль, что ты нас проводить не можешь. – Дура я, что ли, – дракону в пасть лезть? Ты-то тут как оказался? Принцессу решил спасти или подвиг воспеть? – Шел через горы, заплутал, наткнулся на спасителей, ну и прибился к отряду. Жить хотелось… – Понятно. Ты, если что, лучше пешком иди. Лошади дракона не любят, беситься начинают, поскидывают половину этих героев куда придется – вмиг покалечишься. – А ты-то откуда знаешь? – Так чего тут не знать. Я ж в горах живу, видела, как он на деревню налетал. – Сволочь! – А разбойники лучше? В той деревне нехорошим промышляли, остановится какой купец на ночлег и пропадет. Бывало… Анри прикусил язык. Ненадолго. – А жены? Дети? Девушка злобно фыркнула, сделала еще глоток из фляги. – Так это семейный промысел у местных. Не у всех, но есть такое. Жены одежду застирывают да зашивают, дети с малолетства глотки спящим резать учатся. И тебя бы приговорили, окажись ты в такой деревне. – Да что с менестреля взять? – Вот ты и сказал бы – что. После часа-двух пыток. Анри передернулся. – Это мне еще и повезло, что заплутал? – Не без того. Так что держись в середине каравана и на лошадь не лезь. – А ты ведь не простая знахарка. – А тут простым и не выжить. Думаешь, тишь да глушь? Ан нет, моя мать из благородных была… ну это история долгая. – Так и до утра времени много. – А я до утра не останусь, чуть рассветет – и пойду. В темноте-то можно скрыться, а утром слуги зашевелятся, еще увидит кто… не хочу. Не говори обо мне, ладно?