Ванная… Лиля привычно обтерлась над тазиком и задумалась. Неудобно… Полцарства за коня? На фиг мне ваша лошадь, мне бы душ! Тепленький. А если правда попробовать? Пару минут Лилиан посмаковала идею душевой комнаты, но вынуждена была отказаться. Первое – она медик, она не физик и не механик. Она просто не знает, как наладить подачу воды наверх. А и знала бы – ледяной душ удовольствия не доставляет. Котел-то для обогрева воды она точно не соберет! Второе. Гигиена. Плесень даже в двадцать первом веке цветет на стенах душевых, особенно там, где убирают плохо. Здесь она появится еще быстрее. Третье, и самое вредное. Она графиня, она сама ведра с кипятком не таскает. Пусть слуги стараются, им за это деньги платят, рабочее место обеспечивают… Обойдемся без водопровода. Тряпочкой оботремся. Лиля переоделась, благо могла это сделать сама, натянула бледно-голубое платье в стиле «бохо», с вышивкой по воротнику и рукавам, и подошла к зеркалу. Зеркало послушно отразило интересную блондинку с длиннющими волосами и очаровательной улыбкой. Не модель, и даже рядом не стояла. Симпатичная женщина с пышными формами. Уже не безобразно толстая, но и далеко не худая. И не надо. В это время модельные девушки вызвали бы у мужчин только одно желание. Нет, не сексуальное. Накормить! И побольше, побольше, а то какие ж дети будут от такого скелета? Ясное дело, больные! Неслышно вошедший в комнату Джерисон подкрался и крепко поцеловал жену в плечико. – Красавица! Лилиан ответила ему насмешливой улыбкой. Ту самую жемчужную сережку, которую супруг получил на маскараде, она так и хранила в шкатулке. Как-то времени не было все прояснить до конца, да и страшновато. Войну они выиграли, теперь начинался мир, а каков окажется ее супруг в мирное время? Эдоард не вечен, а когда на троне окажется Ричард… Джерисон – его ближайший друг. Кого поддержит король в случае конфликта? Лилиан и так знала ответ. Страшновато. До сих пор Лиле было страшно за свое будущее. И ведь не сбежишь никуда, не скроешься – куда она от Миранды? А теперь еще от Романа и Джейкоба? Не бросишь ведь, никого не бросишь. Мы в ответе за тех, кого приручили. Приучили. Прикормили, в конце концов! – Вы тоже очаровательны, дорогой супруг. – Подождете меня, госпожа графиня? – легко принял игру Джерисон. – Я с удовольствием составлю вам компанию за завтраком. – Ни за что! – торжественно объявила Лилиан. – Явлюсь в столовую первой – и в одно лицо скушаю всю овсянку! Вам не оставлю! – О горе мне! – Джерисон поспешно обтирался над тазиком. Привычка жены к чистоте его не раздражала. Могло бы и хуже быть… и вообще, когда женщина всегда чистенькая и свеженькая, это стимулирует на подвиги. Например, на отдачу супружеского долга. – Чем же я буду кормить своего боевого коня, госпожа графиня? – Судя по виду этого чудовища – сырым мясом, – фыркнула Лилиан. Джерисон расплылся в польщенной улыбке. Его конь, хоть и уступал аварцу, но впечатление все равно производил. Этакая здоровущая черная зверюга, копыта аж с суповую тарелку… Один раз наступит – считай, полноги нет. И зубы, как у гиппопотама, только клыков не хватает. – Уговорили, госпожа графиня. Овес вам – мясо мне! Так беззлобно перешучиваясь, супруги и спустились в столовую, чтобы замереть на пороге – и от души расхохотаться. Овсянку как есть, в большущей миске, придвинула себе Миранда и упоенно копалась в ней ложкой. А чего накладывать в тарелку, если и так неплохо? Мясо честно поделили между собой собаки и хорьки. Супругам Иртон никто ничего оставлять не собирался. Опоздавшим – кости! Обычно за столом графа Иртон собиралось куда как больше народа. Но сегодня выдался непривычно тихий день. Эрик еще не закончил тренировку, Лейф и Ингрид были в Тарале, который все больше превращался в вирманскую вотчину, Тахир и Джейми заночевали во дворце – его величество был сложным пациентом, так что за столом оказалась только семья графов Иртон. В кои-то веки. Нашлись на кухне и овсянка, и жареное мясо, и сыр, и ветчина, и вареные в вине яйца, и много чего другого, так что промедление не стало фатальным. Джерисон отправил в рот кусок мяса и поглядел на супругу. – Какие планы на сегодня, ваше сиятельство? – Тараль, ваше сиятельство. И только Тараль… а у вас? – А я поеду на верфи, пообщаюсь с Августом. Не хотите присоединиться? Лиля задумалась. А может, и правда? Свильнуть ненадолго в сторону, а потом вернуться на маршрут? Но пока она размышляла, судьба все решила за госпожу графиню. Как и всегда – по своему разумению. – Письмо от его величества! Гонец был молодым, растрепанным и очень боялся собак. Однозначно. Или только вирманских собак? Ляля и Нанук приводили его просто в шоковое состояние и заставляли держаться на почтительном расстоянии. Причем, мохнатые паршивцы все отлично видели и понимали. Лиля поклясться была готова, что барбосы нагло скалились. Ухмылялись. С-собаки страшные! Джерисон принял свиток и небрежно сломал печать. Лилиан молчала, не спрашивая ни о чем. Сам расскажет. Но Миранда подобной тактичностью не отличалась. – Папа? Что-то случилось? Джерисон отвел взгляд от письма и улыбнулся, мол, ничего страшного. Рабочий момент. – Мири, солнышко, поедешь со мной? – Куда, пап? – В гости. К Анжелине и Джолиэтт. – ДА!!! Миранда аж подскочила на стуле. К принцессам в гости она хотела, и еще как. Сдружились, малявки. Хотя принцессы, конечно, старше. Анжелине почти семнадцать, Джолиэтт помладше. Поздние дети, любимые и балованные. Хотя это по чьим меркам поздние – подумаешь, рожала ее величество, когда ей уже за тридцать было. Кто и в сорок с хвостиком рожает… Лиля развела руками. – Значит, в Тараль я одна. Меня не приглашают? Джерисон покачал головой. – Пока одного меня, а там видно будет. Простите, дорогая супруга, служба. Лиля махнула рукой. – Все в порядке, дорогой супруг. Служба – это святое. Джерисон подозрительно покосился на супругу, поймал лукавый огонек в зеленых глазах, понял, что Лиля не обиделась – и улыбнулся в ответ. Иногда его ставили в тупик и манеры жены, и ее слишком вольное подшучивание, но… ничего менять он уже не хотел. – Вирмане с тобой поедут? – Да. – Вот и отлично. Мало ли что. Мало ли кто. А вирмане – это надежно, кто не верит – может в подробностях изучить топор Эрика и убедиться. Вот, кстати, легок на помине. Эрик вошел в столовую быстрым шагом. Мокрая грива золотых волос, липнущая к телу рубашка – явно облился у колодца. Джерисон покосился на жену, не мелькнет ли в ее глазах чисто женский интерес, этакая непроизвольная реакция на красивого и сильного самца, но Лилиан даже не смотрела на Эрика. Они о чем-то шептались с Мири. Вот подняла голову, увидела вирманина и улыбнулась. Не призывно. Просто – как другу. И Джерисон незаметно даже для себя, перевел дух. Все же неуверенность оставалась. Одно дело – домашняя курица, та точно не улетит. Другое – экзотическая птица из дальних стран. Как ни подрезай крылья, не удержишь. И… Сложно у них пока было. Лилиан не клялась в любви, не вешалась супругу на шею, не демонстрировала своей слабости и беспомощности – и решительно выпадала из круга привычных Джерисону дам. Те всячески намекали, что не смогут жить без дорогого графа. А его родная супруга… Эта и без десятка графов проживет, Джес и не сомневался. Непривычное ощущение, когда к тебе приглядываются. Опасаются, размышляют, стоишь ли ты доверия… ничего! Лошадей он тоже приручал, и жену приручит! Рано или поздно! – Эрик, мне сегодня надо съездить в Тараль. – Сейчас, позавтракаю, ваше сиятельство, и сразу в путь. Вирманин тоже предпочел мясо и налег на колбаски. Потом отломил ломоть хлеба, окунул его в мед… Лилиан смотрела на это смеющимися глазами. Есть что-то умилительное в мужчине под два метра ростом, жутко брутальном, в шрамах и с могучими мышцами, который слизывает с пальца мед и чуть ли не мурчит от удовольствия.