Альтрес фыркнул. – Его и не собирались убивать. Ваше вели… – Харни! Рык получился вполне львиным и даже королевским. – Прости, Гард. Альтрес поглядел виновато. Да уж, либо брат, либо король, но здесь и сейчас – брат. И отчитывать его будут по-братски. Так, что шея заранее болеть начинает. Но что лучше – тяжелой рукой по шее, или топором по тому же месту? Альтрес без колебаний выбирал первый вариант. – Давай, рассказывай. Альтрес пожал плечами. – Я действительно знал, что Анелия спуталась с этим сопляком. И что? Убивать его не собирались, живой он был полезен. Я собирался его напугать до икоты и придержать, но вмешался случай. – И зачем тебе был нужен этот щенок? – Ты видел ее высочество Лидию? Жуть жуткая, – поежился шут. – Даже на портрете ей только врагов распугивать. Я ни минуты не сомневался, кого выберет Ричард. А раз так… управляемая и покорная королева Ативерны нам была бы лишней? Гнев Гардвейга стих, словно на волны плеснули маслом. Да еще, и снова, и опять! А ведь и верно. Альтрес заботился о своей стране, не о чужой. Уж как умел, так и позаботился. Анелия стала бы королевой Ативерны, рано или поздно, и смогла бы влиять на мужа. Плоха та жена, которая этого не сможет. Анелия влияет на Ричарда, Альтрес на Анелию, и страны движутся рука об руку, как равные… одна чуть равнее, но кто там разбираться будет? Королева должна быть вне подозрений, а потому Анелия все сделала бы, чтобы ее не разоблачили, чтобы не всплыли старые грешки, и аккуратно пугать ее, что вот-вот, и вынырнет из небытия первый муж, и брак ее окажется недействительным – отлично бы сработало. – Вмешалась судьба, – развел руками Лорт. – Я дурак, признаю. – Эдоард так не думает. Он сильно на тебя обижен. Очень сильно. – И? – насторожился Лорт. Королевская обида вполне могла обернуться отсечением головы. А уж официально, или просто за тобой убийц пошлют – не суть важно. – Нам повезло. Нам просто повезло. Когда девчонка попыталась отравить племянника короля, и ее не поймали, и его откачать успели. – Иртон? – Да. – Король любит его до безумия. – Умри Джерисон – и Эдоард потребовал бы твою голову, а я не смог бы отказать. Но и так… – Им нужны мои уши? – изобразил отчаяние Лорт. – Или нос? – Язык, – огрызнулся Гардвейг. – Понял? – Лучше смерть, – Альтрес вообще-то не позволял себе такого, но профессия шута – штука обязывающая. Так что шут в бессильном ужасе обвис в кресле и даже дрыгнул пару раз ногой. – Ссылка, – серьезно произнес Гардвейг. – Примерно на год. Альтрес тут же перестал паясничать. – Год? – Да. Съездишь… куда бы тебе хотелось? – Домой, наверное. В поместье, – пожал плечами Лорт. – Я там уж сто лет не бывал. – Вот. В поместье, на воды, искупаешься, отдохнешь – и с новыми силами за работу. – Через год… что случится? – Да ничего. Просто все забудут об этой истории. Вернешься из ссылки, и все будет, как и раньше. Альтрес кивнул. – Хорошо. – Для всех я сильно прогневаюсь. В Ативерне я был не один, пошли сплетни, лучше направить их в нужное русло сейчас, пока не поздно. Ты правильно сделал, что приехал тайно, завтра приедешь при всех, я буду орать, ругаться, угрожать тебя казнить… потом поостыну и заменю казнь на ссылку. – Ко всеобщему разочарованию, – ехидно ухмыльнулся уже не шут, а глава тайной службы. – Переживут. А кто не сможет – тот подохнет, – припечатал Гардвейг. – В общем, завтра разыграем спектакль, и поедешь. Через год вернешься, и с новыми силами за дела. Альтрес кивнул. – Как прикажешь. – Все убедятся, что договор выполнен… за это время я отправлю Марию в Лавери, она познакомится с женихом… с этой-то все нормально? – С этой – да. – Но ты все равно… твою ж… ладно. Я распоряжусь, чтобы повитухи проверили. Альтрес с понимающей улыбкой развел руками. – Мой заместитель граф Дишан. Я ему сегодня все объясню, а завтра дела передам. – Давай-давай. И пусть организует повитух. Вторую шлюху среди невест нам не простят, сам понимаешь. Лорт понимал. И кстати… – Чем Анелия травила Иртона? – Эдоард говорил что-то про лилового убийцу. Альтрес прикрыл глаза. Этот яд он знал. Шансов у Джерисона не было, а все же выжил граф? Почему? И нельзя ли получить рецепт противоядия… у кого, кстати, спрашивать? – Это графиня Иртон? – Да. Подробностей я не знаю, но графиня Иртон и Тахир Джиаман дин Дашшар провели всю ночь у постели больного, потом дин Дашшар вышел и сказал, что все будет в порядке с графом. – Вот с кем бы я не отказался пообщаться, так это с графиней Иртон, – почти мечтательно протянул Альтрес. Гардвейг кинул взгляд на брата, готовясь отчитать за неуместную игривость, но Альтрес был серьезен, как никогда. Более чем серьезен. И его величество решил чуть развить тему. – Я разговаривал с ней. – А я переписывался, – честно признался Альтрес. – Это очень умная женщина. Гардвейг кивнул. – Это – да. Что ты о ней думаешь? – Думаю, что она достаточно умна, чтобы создавать нечто новое, но недостаточно умна, чтобы оставить свою славу мужчинам, – просто ответил Альтрес. Гардвейг хмыкнул. Он отлично понял, о чем идет речь. Для женщины было лишь несколько достойных ролей в этом мире. Дочь, жена, мать, бабушка. Умная и яркая женщина тут же привлекала к себе внимание, иногда избыточное, а под пламенем факела бабочке неуютно. Есть шансы сильно опалить крылья. Но если это не совсем бабочка? – Я разговаривал с ней, и неоднократно, – признался он Альтресу. – Ты не совсем прав. Шут изобразил внимание. – Она умна, но это не главное из ее достоинств. Альтрес вскинул брови. Какие еще достоинства могут быть у женщины? Брат признавал только одно, но вряд ли графиня позволила пациенту, хоть и коронованному, нечто большее? Или он ошибается? Гардвейг, словно угадав, о чем думает брат, покачал головой. Медленно, раздельно. – Она ведет себя так… это сразу не объяснишь. Наш мир принадлежит мужчинам, и мы это знаем. – А она? – уловил намек Альтрес.