Сказано – охраняй, вот она и будет! Р-ры! Встретив неприязненный взгляд и еще более недружелюбный оскал, трайши развернулся и ретировался. Слуг, как на грех, не было, а орать на весь дом… Женщины! Вы можете простить слабость, подлость, измену… Единственное, чего не простите никогда, – это ничтожность. А начав звать подмогу, трайши выказал бы себя именно таким: нелепым, смешным, ничтожным. Можно убить зверя, только Яна этого точно не простит. Пришлось откланяться. Гарт помахал, предусмотрительно не показываясь из-за занавески. Шляются тут разные… полулюди-полугады! Рошер рассказал о своей беседе с некромантом, и Гарт тем более не намерен был отдавать свою девушку неясно кому. Свою? А чью еще? Если у кого и есть сомнения… Перебьются! * * * Поспать спокойно Яне не дали. Внизу раздался такой шум, что мертвый бы вскочил. Пришлось накинуть первую попавшуюся рубаху и вылететь из комнаты. Ей-ей, она ожидала как минимум потопа или пожара. Оказалось – Анфимия Авельен. – Гарт!!! Сынок, ты где?! Ты мне нужен!!! Сынок уставился на маму красными глазами. Он-то надеялся спокойно проспать часиков пять, а вечером поехать за город, а тут… – Что случилось? – Пропала Шармиль! – Тьфу ты! Я-то думал – что серьезное! – Гарт! Анфимия была явно встревожена: – Ты не понимаешь! Я заехала за ней, хотела пройтись по лавкам, а ее нет! И ночью не было, и вчера ее не помнят, и позавчера… – А вообще помнят? – Как заселялась – да. – А потом исчезла? И никто не заметил? – Да! – А вещи?! – Рошер подключился к допросу, но Анфимия и не заметила, что отвечает не сыну. – Остались! – Все? – Я не смотрела… – Так давайте проедемся и посмотрим, – предложил Рошер, – все ли на месте. А там уж будем решать. Могла она бросить часть вещей? – Нет! Анфимия и Гарт ответили в один голос, переглянулись – и слово взял Гарт: – Такой тряпичницы, как Шармиль, свет еще не видывал. Мне проще ухо отрубить, чем ей со своими тряпками расстаться. – А если пообещали тряпки получше? Или больше? – Вряд ли, – с сомнением произнесла Анфимия. – Вы хотите сказать… – Ну да. Познакомилась с кем-нибудь, и с отчаяния, что Гарт ей не достанется, уехала с другим мужчиной. – Может быть… – А может и не быть, – покачал головой Гарт. – Рош, сходи, осмотри все, а? Случись что – я себя потом не прощу. – Еще как простишь, – буркнул бессердечный Рошер, но повиновался. – Сейчас оденусь. Яна, а ты чего? – Мне с тобой съездить? – Да нет. Если что не так – потом приедешь. Отоспись лучше, а то еще так на улицу выйдешь. – «Так»? А что не так? – удивилась Яна. – Ну-у-у… Яна оглядела себя. Коротко помянула Раш и перебросила вперед расплетенные волосы. Рубашка оказалась батистовой и просвечивала мало не насквозь. – Отвернулись бы, поросята! – От такого зрелища?! Только после девяноста! – честно ответил Гарт. Как-то он и не подозревал, что у девушки такая фигурка. Стройная, сухощавая, с проработанными мышцами… Ничего лишнего, но все нужное на месте. Просто раньше заметно не было под штанами и туникой… Яна покачала головой, развернулась, забросила волосы уже за спину и направилась обратно. Досыпать. * * * Чем больше Рошер осматривал вещи кузины Шармиль, тем больше был уверен, что это не отъезд. Уж точно не добровольный. Почему? А какая нормальная женщина бросит все драгоценности? Ладно еще – тряпки! Можно поверить в косметику – хотя и с трудом. Но щетку для волос, которой явно пользовалась? Дорогие браслеты, кольца, ожерелья? Ох, нет. Не добром она ушла. Рошер подумал и сунул в карман щетку для волос. К браслету Валайры. С темным они видятся этой ночью. Призывать одну или две души – для него не суть важно. Вот и попробуем. Призвать, расспросить… Если Шармиль мертва, надо выяснить, кто тут такой умный и где она лежит… Что вообще за сезон охоты на девушек? * * * Караш э’Варс Шаннер задумчиво смотрел на море. – Мы проверили уже несколько городов. Ее нет. – Мы пока проверили только Элорт, Лимдор и Варейн. Следующий – Далинар. – А когда проверим все? Если ее не будет нигде? – Тогда продолжим искать. – Как? – Найдем город, в котором она сошла на берег. Проследим путь. Нашли же мы, где она ножи покупала? – Нашли… – Вот. И дальше не оплошаем. Шетаран скривился. Чем дальше, тем сложнее было находиться среди людей. Хотелось домой, в Лес. Туда, где он сын жреца и будущий жрец. К почету, спокойствию и уважению.