— Согласен с вами, коллега, — наклонил голову «маг». — Кажется, это одно из общеупотребительных русских выражений? Говорили они на каком-то странном языке, но я их понимала. Слова сразу проходили в мозг, не задерживаясь в ушах. Голоса звучали странно, но вполне приятно. — Да, по нашим сведениям… — начал толстяк. Что там было по их сведениям, я уже не узнала. Потому что решила поддержать честь родной державы парочкой не менее общеупотребительных, но уже непечатных выражений: — … …! … …! … …! — Несомненно, Россия, — заключил худой. Я помотала головой, прогоняя остатки дурноты. Народная русская речь — это, конечно, хорошо, но пора бы и налаживать контакты с аборигенами. — Ладно, колитесь, господа-товарищи-граждане! Где я? Кто вы? Как я здесь оказалась? Что со мной произошло в лесу? Что вы собираетесь со мной делать? Между двумя типами словно пронесся теплый поток. А поскольку они стояли друг напротив друга и как раз надо мной, то меня тоже задело. Тогда я еще ничего не знала, но четко уловила обрывок чужой мысли, поняла, что это касается меня, и решила вмешаться в разговор. Молчание, конечно, золото, но я всегда больше любила серебро. — Логика мне действительно сопутствует, но далеко не всегда. У нее есть занятия и поинтереснее, а вообще я предпочитаю чувство юмора. Толстый и тонкий обменялись странными взглядами и впились в меня глазами. — Вы что-то поняли из наших мыслей? — спросил тот, что был похож на мага. Я решила быть честной. — Далеко не все. Только три слова: «Логика всегда сопутствует…» А что это означает, я не знаю. Но вы точно имели в виду меня. — Это уже очень много. Это просто невероятно. Ладно. Вставайте, девушка, и давайте поговорим. — «Маг» протянул мне руку. Я гордо отвернула нос и попыталась подняться сама. Все тело будто закололо тысячами иголочек. Отлежала я его, что ли? Но когда? Ладно, стиснем зубы и перетерпим. Бывало и хуже, особенно когда я только начинала заниматься карате. Типы посмотрели на меня с уважением. Я, не удержавшись, почесала копчик и потянулась всем телом. Толстый улыбнулся мне: — Пойдемте отсюда, девушка. — Откуда вы знаете, что я девушка? — не удержался мой длинный язык. — Может, у меня дома семеро по лавкам сидят? — Давайте вы потом покажете, какая вы крутая, — осадил меня седобородый. — А пока пойдемте отсюда. Вы же хотите получить объяснения по факту своего появления здесь? Я безропотно повиновалась. Объяснений хотелось даже больше, чем в туалет. А уж как туда хотелось… Надо было сперва присесть под кустиком, а уж потом прыгать. А то опозорила бы родную державу на весь, на всю… Короче, на ту точку, в которую я попала. Минимум — двумя литрами. Мы покинули зал, спустились по лестнице и зашли в какую-то неприметную дверь. Седобородый тип хлопнул в ладоши. Зажглись светильники. Маленькие такие шарики, висящие на оленьих рогах. Я огляделась по сторонам. Это явно был чей-то кабинет. Множество шкафов с книгами, громадный письменный стол, несколько кресел, уютных даже на вид. На стенах то ли плакаты, то ли картины. Разглядеть я их не успела, потому что седобородый мужчина пригласил меня занять кресло, а сам уселся напротив и впился в меня инквизиторским взглядом. — Теперь можешь задавать вопросы, — разрешил «маг». Я вдохнула, потом выдохнула воздух, потом опять вдохнула и выдохнула. Обладая родными, которые повторяли все по шесть-восемь раз, я просто не переносила эту манеру в других людях, и еще больше не переваривала, когда повторять заставляли меня. Аутотренинг помог плохо. — Спрашиваю в третий раз, — тихо произнесла я. — Где я, черт подери?! — Ты прошла через ворота в другой мир, — спокойно ответил чернобородый. Я просто не поверила. Поэтому и спросила с издевкой: — А вы кто? Волшебники? — Интуиция у тебя великолепная, — согласился чернобородый. — Мы действительно колдуны. — Правда?!! Глаза у меня тихо полезли на лоб. Хотя… Может, я просто с разбегу об сосну ударилась, когда прыгала через облако? А сейчас я очнусь и обнаружу, что лежу среди деревьев с шишкой на лбу. — Вполне возможно, — согласился «маг». — Но это зависит от тебя. Я уже ничего не понимала. — Расскажите все по порядку, пожалуйста, — жалобно попросила я, — я же сейчас с ума сойду, а вы еще и издеваетесь! Совести у вас нет — так мучить нежную девушку! Мужчины весело переглянулись. Кажется, они мне не верили. И зря… Я же такая нежная, такая чувствительная… не всяким бревном перешибешь! — Хорошо, — кивнул седобородый, — слушай. Ты действительно находишься в другом мире. Наш мир и твой совсем разные. В вашем мире техника подавила души людей. Мы же не строим машин. Наш мир основан на магии. Магия слова, магия жеста, магия мысли. Да, в чем-то мы используем и машины, но они играют второстепенную роль. У вас изучают физику и начертательную геометрию. Мы исследуем строение потоков магического эфира, сокращенно — СПЭФ и начертательную магометрию. Ваш мир — механика, наш — колдовство. Когда-то наши миры соприкасались, и дорога к нам и к вам всегда была открыта. Многие приходили, кто-то оставался, кто-то возвращался, многие учились здесь… Я вспомнила сказки народов мира, которые перечитывала под настроение, и охнула. Вот оно что! Мир магии! Отсюда все и пошло. И тридевятое царство, и «поди туда, не знаю куда», и все-все-все остальное, типа говорящих волков и вампиров! — Правильно, — подтвердил седобородый. Как ни ошеломлена я была свалившимися мне на голову новостями, но все-таки наконец среагировала. Не прошло и года! — Вы что — мысли читаете?! — Читаю. Ты еще совсем не умеешь контролировать их. Но не все, а только те, что относятся к нашему миру. Надо же знать, не принесешь ли ты нам вреда! Я невольно засмеялась. Ну и наглость! Затащили к черту на рога, а теперь еще и в мозги лезут! — Ладно, читайте. Со временем я вам отплачу той же монетой. — Посмотрим. Так вот, около шести тысяч лет назад по нашему летоисчислению… — А по-нашему? — не утерпела я. — Около двух тысяч лет. Три наших дня равны одному вашему. Ясно? Подробнее тебе потом расскажут, на «временных потоках». — Простите, больше перебивать не буду. Колдун кивнул и продолжил: — Около шести тысячелетий назад один безумный гений запер ворота между нашими мирами. Он был колдуном, и гениальным колдуном, надо сказать, но в то же время сумасшедшим. Он возненавидел все иные формы жизни. Я зажала себе рот рукой, чтобы не перебивать, но «маг» улыбнулся и пояснил: — Мы, люди, самая многочисленная раса, но есть еще и другие. Вампиры, оборотни, друиды, эльфы, элвары, альвы, гномы, лешие, кикиморы… да всех просто не перечислишь! Этот маньяк, а по-другому его и не назовешь, смог закрыть ворота между нашими мирами, и вы пошли по технократическому пути развития. Он уже умер, и это очень хорошо, но этот мерзавец был гением. После своей смерти, то есть самоубийства, он устроил так, что его неизрасходованная сила, — он как-то так произнес это слово, что я сразу поняла — речь идет о магической силе, а не о бодибилдинге, — поддерживает заклинание, закрывающее наши миры друг от друга. Наши колдуны подсчитали, что это продлится еще около двадцати четырех тысяч лет. По вашему счету это около восьми тысячелетий. Потом ворота откроются, и ваш мир снова станет миром магии. — Если доживет до этого, — вздохнула я. — Даже если и не доживет, — пожал плечами седобородый. — Магия может многое. И устранить все, что вы причинили себе своими нелепыми железками, и вырастить леса, и наполнить моря водой… И мы опять придем в ваш мир. Я, конечно, не доживу, но мои дети, внуки, правнуки… Ладно, это просто мои мечты. Так вот тот подонок не только запер наши миры, он еще и насадил в вашем мире чрезвычайно агрессивную и нетерпимую религию. И новоявленные христиане, — слово это он выговорил так, словно его жгучим перцем посыпали, — рванулись истреблять всех, кто не успел удрать. Чертей возвели в ранг сил Тьмы! Про колдунов и ведьм рассказывали такое, что повторять тошно! За несчастными вампирами и оборотнями охотились, как за дикими зверями! Да ты и сама все отлично знаешь! Еще бы мне не знать. Небось все про инквизицию в школе слышали! — Пока он был жив, мы ничего не могли сделать, — вздохнул чернобородый. — Этот мерзавец и правда талантлив. Но после его смерти мы сумели найти лазейку. Представь себе, что ручей, впадающий в огромную реку, завалили камнями. Он потек по другому руслу, набирая в себя грязь и гадость, но отдельные его потоки… Нет, не потоки, капли, всего лишь капли, но они все-таки просачиваются через камни. И их все больше и больше. И ты — одна из таких капель. — Оставим поэтические сравнения для певцов и музыкантов, — решительно вмешался седобородый. — Скажи честно, девочка, как ты относишься к вампирам и оборотням? Эльфам и лешим? Кикиморам и водяным? Показалось, что его взгляд проткнул меня насквозь. Но стыдиться мне было нечего. — Никак не отношусь, — ответила я. — Никакого страха или отвращения. Скорее, наоборот. Здоровое любопытство. А у вас они водятся? Все сразу? Глаза «мага» потеплели. — Это хорошо. Теперь я могу говорить дальше. — А если бы я сказала, что я — ревностная христианка и всякую нечисть надо уничтожать? Спрашивала я из чистого любопытства. Во-первых, я всегда была атеисткой. Как говорил один мой знакомый, надо либо думать, либо верить. Я же предпочитала думать. Бога нет до тех пор, пока его существование нельзя будет доказать математическим путем. И точка. А во-вторых, я с детства усвоила, что нет плохих и хороших, есть только наше отражение в зеркале. И если тебе подставляют подножку, подумай, что бы сделал ты на месте этого человека. Возможно, то же самое? Так какое же право я имею осуждать тех же вампиров? Они пьют кровь, согласно мифам. Но им же это необходимо! Стоит только поставить себя на их место, и их уже нельзя осуждать. Неужели вы, неожиданно превратившись в вампира, перешли бы на растительную пищу? Что-то я сомневаюсь. Или еще проще. Я в жизни видела ну очень мало вегетарианцев. С нашей точки зрения, есть бифштекс — поддерживать силы. А с точки зрения коровы, из которой этот бифштекс приготовлен? Убийство и людоедство. — Ты бы очнулась в лесу с сильной головной болью и шишкой на лбу, — отрезал седобородый. — Мы не можем рисковать! В нашем мире не будет ни христианства, ни остальных его разновидностей! Слишком мы разные, чтобы делиться на угодных и неугодных вашему Богу! Да и рабы из нас плохие! — Мы не рабы! — Угу, а рабы — не мы? Так, что ли? А как же ваши фразы? Раб Божий такой-то, спаси, Господи, раба своего, такого-сякого? Не ваши? — Наши. — Я внезапно поникла духом. — Я ведь крещеная. Это может помешать? — Не может. Пять капель воды и бормотание, которое исходило от человека, лишенного магической силы и знаний, не могут ни помешать, ни повредить тебе как ведьме. Если ты сама во все это не веришь. — Я не ведьма. — Пока — нет. Я ведь так и не представился тебе. Ведун Антел Герлей. Полностью — Верховный колдун Магического Универа, Антел Герлей. Ученики до ведуна сократили, а там и прижилось. Это мой помощник, — он кивнул на чернобородого. — Колдун Бреме Теодорус. — Оч-чен-нь п-прият-тно, — заикнулась я. — Юлия. Синичкина. Можно — Леля. А почему — Универ, а не Университет? — Узнаешь на уроках истории. — Уроках истории? — Новости вышибли из меня остатки мозгов. Голова казалась большой и гулкой, как медная кастрюля. — Да, на уроках истории! И теперь мы подходим к самому главному. Ты хочешь здесь учиться? Хочу ли я стать ведьмой? Хочет ли орел — летать, рыба — плавать, человек — дышать?! Хочу ли я стать колдуньей?! Да я готова была заплатить за это любую цену! — Платить не потребуется, — прочел мои мысли ведун. — Во всяком случае, деньгами. Но должен тебя огорчить. Дело в том, что пройти из вашего мира в наш можно только в строго определенные дни. Сюда ты прошла. Вернуться обратно ты сможешь только после десятого года обучения. — Десятого года? Но сколько же всего здесь учиться?! — Мало. Пятнадцать лет.