– Посиди тут, стажер. А я на пять минут к тану Кампосу. – Слушаюсь, – кивнула Феола. И посмотрела на сеньора Вальверде. – Вы позволите, сеньор? – Да, конечно, ритана. Садитесь, располагайтесь. Феола послушно опустилась в кресло для посетителей. – Благодарю вас, сеньор. Вы так любезны… – Может, кофе, ритана? – Если можно, простой водички, – попросила Феола. – У меня от волнения в горле пересохло… это так все ново! Хороший секретарь информацию собирает, мало ли что. Вот и сеньор Вальверде своего шанса не упустил. – Давно вы стажер, ритана? – Нет, что вы, сеньор Вальверде. Совсем недавно. И я так волнуюсь… еще сделаю что-то не так, и меня выгонят! – Я думаю, тан Риалон не настолько жесток. – При чем тут жестокость? – удивилась Феола. – Меня взяли для выполнения определенных обязанностей, если я с ними не справлюсь, меня выгонят. Это ведь справедливо, разве нет? – Справедливо. – Вы, наверное, тоже так помощнику говорили? – Говорил… но Оливарес был выше всяких похвал. Что-то такое было в Феоле, подкупающее. С ней хотелось поговорить, рассказать все и почувствовать, что тебя понимают. Не осуждают и не обидят. Вот и сеньор Вальверде исключением не оказался. Феола очень быстро узнала, что Сезар болел за свое дело. Секретарем он был лет с двадцати, свои обязанности знал преотлично, а вот исполнять их, как раньше, уже не мог. Подумайте сами, разве с артритом быстро по зданию побегаешь? Пока с третьего этажа до первого доползешь, это все десять минут. И это только туда. А там? А оттуда? А работать когда? Поэтому Сезар поговорил с патроном. Он готов был уйти, если бы мэр так распорядился, но ему повезло. Тан Кампос не просто милейший и умнейший человек. Он еще человек большой души… и разрешил секретарю найти себе помощника. Сезар подошел к вопросу ответственно и перебрал не один десяток кандидатов, прежде чем выбрал Эмилио Педро Оливареса. Неглупый юноша искренне хотел вырваться из низов, и сейчас ему представился такой шанс. Он в него, понятно, вцепился. – Из низов? – удивилась Феола. – У него отец был картежником. Все проиграл, пустил себе пулю в лоб, когда понял, что не расплатится. Долг не перешел на жену и ребенка, но бедности им хлебнуть пришлось. Феола скорчила сочувственное личико. – Это большое горе… а каково сейчас его матери? – Мать там умерла… лет пять назад, кажется. Оливарес жил один. Феола кивнула. Один так один. Но это хуже, некому будет рассказать о помощнике и его проблемах. Разве что слуги? Они многое знают… Впрочем, сеньор Сезар тоже достаточно много знал о своем помощнике. Возраст, характер, предпочтения в работе… может, узнал бы и больше, да вот работал Оливарес у него не слишком давно. Может, с полгода. Хороший секретарь обязан хорошо разбираться в людях. И Сезару казалось последнее время, что парня что-то тревожит. Но что? Оливарес или отмалчивался, или отшучивался… да, что-то около пары месяцев. Но это вторично. А вот что случилось сегодня… Работы невпроворот, а Оливарес не пришел на службу вовремя. Хотя все полгода он, словно часы, появлялся в приемной ровно за полчаса до начала рабочего дня, плюс-минус минута. Но так – полчаса. Сезар… он не в курсе всего происходящего, но накануне таких мероприятий он и сам нервничает. Поэтому послал к Оливаресу посыльного. Тому не открыли дверь, и посыльный вернулся ни с чем. Сезар подумал – и телефонировал в полицию. Нет, он не подозревал ничего плохого, но вдруг? Сейчас такая нежная молодежь пошла! То инфаркт, то инсульт, то еще чего… вот в его время единственной уважительной причиной для обморока считался удар кирпичом по голове. А сейчас такие люди хлипкие… Тому же Оливаресу пару раз дурно становилось, приходилось нашатырем откачивать, словно беременную девушку. Куда это годится? – Никуда, – согласилась Феола. – А с чего вдруг его так разбирало? Жара, что ли? – Да нет… один раз это еще до начала работы было, – задумался Сезар. – Я прихожу, а он тут в кресле, в обмороке. И телефон пищит… сшиб, наверное. – А второй раз? – Второй раз вообще был на улице. Мы перекусить пошли, тут неподалеку есть замечательное кафе, кормят вкусно и не слишком дорого. Вот он на пороге и сомлел. Прямо в декольте какой-то сеньоре уперся. Феола покивала, вытягивая подробности. Она сильно подозревала, что дело нечисто. Приехавший наряд полиции вскрыл дверь, и внутри обнаружилось тело несчастного Оливареса. Убит одним ударом, кинжал, в спину, клинок оставлен в ране. Больше никаких следов. Что пропало? Да кто ж его знает, для этого нужно знать, что у бедолаги было. Вот с этим Феола была полностью согласна. А там и тан Риалон из кабинета вышел. Что за манера у чиновников? Вот знает тан Кампос, что Амадо из шкуры вон вывернется и обратно ужиком заползет, и все равно – накручивает нервы. Вы должны, вы понимаете, от вас столько зависит… Да все я понимаю, чего ты переживаешь! От этого и моя карьера зависит, и не только моя, и не только карьера. Все я сделаю. Но поди, объясни это бюрократу! У него – привычка! А у Амадо – Феола, которая оставлена в приемной без присмотра. Как оказалось – не зря оставленная. Пока Сезар проводил Амадо к столу помощника, пока они в четыре руки разбирали его бумаги, а Сезар отправился за коробками, чтобы сложить все нужное и все уже ненужное, Феола потихоньку пересказала Амадо все услышанное. Мужчина впечатлился и кивнул. – Умничка. Посмотрим, что еще Хавьер скажет. – Оп-па! – Феола ловко вытащила из общей массы одну бумажку. Помахала ей в воздухе. – Что это? – прищурился Амадо. – Не сойти мне с места, но наш друг поигрывал в картишки. Смотрите, здесь имена, взятки, вот это явно пас… – А имя нашего покойника тут есть? – Тут, скорее, прозвища. И потом, смотрите. Темная, золотая, мизер…[12][Автор в курсе, что расписной покер – изобретение времен СССР. Но – почему бы не изобрести его пораньше и в другой стране?] – Карты, – задумался Амадо. – Долги… – Шулера, кредиторы, а карточный долг вообще священен, – в тон ему продолжила Феола. – Наведем справки. И как же Феолу обрадовало это «наведем»! Вместе с ней! Разве это не замечательно? * * * – Альба, ты неправа. Эти слова Альба не переносила всей душой. Но… завизжать она могла, конечно. Только не стоило так поступать. Мать с отцом ей подбрасывали денег, а если она устроит скандал – не дадут. – Амадо меня не понимает! Вообще! Не приходит домой, весь в своей работе… и ладно бы он хоть прилично зарабатывал! Тан Аракон и ритана Аракон обменялись понимающими взглядами. С жиру бесится, читалось в них. А как это еще назвать? Именно что с жиру. Зарабатывать в поте лица на хлеб и воду не приходится. Муж работает, семью содержит, и кстати, на приличном уровне. Есть мобиль у него, есть у супруги, есть дом, Альба спокойно заказывает себе достаточно дорогие вещи… Ну да! Она не может пойти и скупить у ювелиров все бриллианты подряд! Но ведь и ритана Розалия так не может сделать. Даже несмотря на полученное наследство от отца. И на приличную ренту. И на деньги супруга… Обычный средний класс, разве что Араконы находятся ближе к его вершине, а Риалоны к середине. Но Альбу-то это не устраивает! Она хочет ко двору, она хочет блистать, она хочет БОЛЬШЕ! Больше и больше… При этом сделать что-либо самой ей и в голову не приходит. – Давай я поговорю с Тони, – предложила ритана Розалия. Давно ушли в прошлое времена, когда она подозрительно косилась на племянницу. Сейчас-то она даже благодарна была Даэрону. Лучшее, что он для своего ребенка сделал – помер. И Тони отправилась к ним, в столицу. Хорошая девочка. Умненькая и уважительная, даром, что некромантка. – Она тебя возьмет в свой магазин, консультантом. Много платить, конечно, не получится, но с чего-то начинать надо. И проценты от продаж… – Мама! Хватит говорить глупости! Еще я за прилавком не стояла! – почти взвыла Альба. – Твой прадед стоял. И прабабка, – обиделась ритана, которая отлично помнила о своем купеческом происхождении, – и зазорным это не считали.