– Жив. Лекари обещают, что придет в себя, и достаточно скоро. – Что с этой гадостью? – Спадает. Постепенно, но спадает. – Это хорошо, государь. – Я задолжал вам, Мария Ивановна. За сына. Я посмотрела прямо в ледяные императорские глаза. И не испытала никакого страха. – Отпустите меня домой, государь? В Березовский? – И только-то? Я медленно прикрыла веки. – Мне – достаточно, государь. – Лежите и выздоравливайте, Мария Ивановна. Я дам знать вашим домашним, что вы задержитесь в Кремле на несколько дней. – Благодарю вас, государь. Его императорское величество вышел. А я откинулась на подушки и вздохнула. Да, не везет мне капитально. Небось, еще и анализов с меня набрали, пока я без сознания лежала. И неизвестно, какие выводы сделают. Лишь бы в лабораторию на опыты не сдали. А жить так хочется… Интерлюдия 6 Угрызения совести монархам несвойственны. Никакие. Никогда. И все же сегодня Иван Четырнадцатый был к этому близок. Такое странное, давно забытое чувство – совесть. Что такое государственные интересы – и как они сопоставляются с интересами человеческими? Да никак. Государство – прежде всего. Остальное потом, потом… Так Иван Четырнадцатый и жил всю свою жизнь. Так всех правителей и учили еще со времен Грозного царя, работа у них такая. Женился, исходя из интересов государства. Нельзя сказать, что безумно любил жену, но хорошие моменты у них были. А любовь… Была в его жизни и любовь, и фаворитки были, куда ж без этого? Втайне, не афишируя лишний раз, чтобы супругу не нервировать, но были. Чего только не было. Интриги – были, покушения были, внебрачные дети – и те есть. Четыре штуки, мальчик и три девочки. И законных детей тоже четверо, правда, там в обратную перекос, три мальчика и девочка. Парням надо бы побыстрее невест подыскать, да и дочку замуж выдать, раз уж пошла такая пьянка… Его величество налил себе яблочного сока и выпил. Подумал, повторил, но добавил в сок минеральной воды. Получилось вкусно… К спиртному он был не просто равнодушен – не понимал, что люди в нем находят. Ну, вино, водка, коньяк… горькие, невкусные, а потеря контроля над собой – это вообще швах. Расслабление? Тоже как-то мимо. Не получалось у его величества расслабиться, не считал он состояние одурения-обурения таким уж расслаблением и релаксацией, а учитывая, что силушки его величество был немаленькой и натворить мог много чего, снятие стресса алкоголем вообще откладывалось. И так-то пьяница что хочешь натворит, а уж маг-пьяница – это вообще кошмар. Природа мудро позаботилась о том, чтобы на улицах не встречалось много пьяных магов, каждый знал, что алкоголь плохо влияет на магические способности. К примеру, будешь пить по рюмке вина в день, круглый год – и сила твоя уменьшится процентов на двадцать от общего. Каналы сузятся, маноядро ссохнется. Да, именно так. А начнешь напиваться – процесс пойдет еще быстрее. Год-два, и не будет мага как такового, будет очередной алкоголик. Лучше уж в тренировочный зал, или мечами с кем позвенеть, или самому железо потягать – полезнее будет. Сегодня и этого не хотелось. Как она смотрела… Что же было такого во взгляде девушки, что его так зацепило? За сорок лет своего правления насмотрелся правитель на разные взгляды. Его любили, его ненавидели, его проклинали, за него молились… иногда к нему даже были равнодушны. Но что было во взгляде Марии Горской? Его величество мог себе ответить. Понимание. Горькое, но понимание. И – сочувствие. Она все поняла, она осознала, что ее расчетливо и холодно приговорили во имя блага империи, и она же его – пожалела. Как такое может быть? Император сделал еще глоток сока и, опустив голову на сложенные на столе руки, попробовал представить себе княжну. Она все поняла. Она его пожалела. Сколько ни повторяй, как ни играй словами, а суть останется та же. И ситуация – тоже. Когда старший сын и наследник попал под заклинание, Иван Четырнадцатый даже не встревожился. Если бы такая ситуация была редкостью! Да обыденной она была! И обыденной, и неинтересной, и он за свою жизнь больше приворотных выпил, чем рота магов за ту же жизнь наварит, каждая дура норовила что-то да подлить, хоть во времена былые, когда был еще Ваня – престолонаследник, хоть когда он править стал. И Василий не избежал этой участи. Бывает. Но магов воды зельями поить практически бесполезно, зелья – это ведь тоже вода. У них это быстро проходит. И амулетами привораживать, и наговорами… Маги воды сами в какой-то степени вода. Это не тайна, но поди воздействуй на воду? Можно сделать наговор на чашку воды, но не на Мировой океан. Можно покрасить воду в ванне, но не в море. Можно многое, но вода вернется к своему исходному состоянию. Всегда. Поэтому когда Василия приворожили в очередной раз, его величество и не встревожился. Вначале. А вот через несколько дней, поняв, что приворот не спадает, и даже не думает, и вовсе не выглядит разрушающимся… Сначала было поручение Романову. Потом понимание, что Романов не справился. Приворот оказался сильнее всего возможного. Иван попробовал воздействовать сам, но быстро отступился. Его величество учили, хорошо учили, и он быстро понял, что снять приворот ему не под силу. Нужны двое. Оба привороженных нужны для заклинания. И нужен хотя бы минимум знаний о механизме заклинания. Кто бы его ни разрабатывал, он был гением. Змея приворота сжималась все сильнее и сильнее, каких усилий Ивану стоило удержать отпрыска в столице, не дать удрать за Урал, только он, наверное, и знал. Справился. А там и одно за другое подхватилось, и покатилось колесо. Романов нащупал зацепки, Храмов умер, княжну получилось отозвать в столицу, доктора им сдали… да-да, называя вещи своими именами – сдали. Гений, мать его перемать! Удрать он не мог, но умереть или разрушить свой разум – вполне. Просто пока не хотел этого делать. Но при пытке или магическом воздействии – мог. Так что установился паритет. Романов не слишком давил, не желая получить бесполезный овощ, а ученый не собирался откровенничать, рассчитывая, что его спасут. Или он на что-то еще рассчитывал? Кто знает. Безумием от него на километр смердело, как падалью от дохлой лошади. Да, у безумия есть свой запах, и Иван его отлично чуял. Видел, как и всякий маг воды. Безумие свило свои кольца в разуме блестящего ученого и сделало его в сто, в сто тысяч раз опаснее. Покамест он молчал, но сведения о привороте нашлись. И Иван рискнул провести обратный ритуал.