– Как? – уточнила Адриенна. Да, подозрительно, а что? Может, там жертвоприношение нужно? Моргана качнула головой. – Любое проклятие снимается любовью. Любовью и прощением. Но увидеть тебя во плоти я могу только там, у алтаря. И своего правнука тоже… Любовь и прощение звучали достаточно безобидно. Адриенна потерла виски. Во сне может болеть голова? Нет. А значит, это и не сон. Вот ведь… – Принц меня ненавидит. – Для некоторых людей ты никогда не будешь хорошей. – Значит, я стану для них плохой, – вздохнула Адриенна. – Как мне справляться с приступами? – Постарайся еще раз прийти к моему алтарю. Я буду тебя ждать. – Как мне это сделать? Я не помню дорогу. – Приходи в дворцовый храм. Ночью. Одна. Девушка кивнула. Силуэт прабабушки Морганы медленно поднялся со скамейки – и вдруг в небо взлетела большая черная птица. Но… но КАК?! – Кар-р-р-р-р! – донеслось с синего неба. Адриенна посмотрела вверх. – Это тоже часть нашей силы? Но аудиенция была закончена. И Адриенна понимала – здесь и сейчас она большего не узнает. А вот потом… А что ее держит? Помолвка – еще не свадьба, а это… даже если это сон, навеянный картинами, он какой-то слишком реальный. Может быть, стоит послушаться? Так что бежать дана не собиралась. Умирать ей не хотелось, хоронить своих детей – тоже. И если уж прабабка немного не рассчитала, надо исправлять ее ошибку. Хорошо же. Но – на свой лад. * * * – Ой… А больше дан Марк ничего и сказать не смог. Потому что дверь часовни открылась. И на пороге… Да, на пороге… Адриенна отлично запомнила тот портрет. Черное верхнее платье у нее было. Белое с серебристым узором нижнее – тоже. Оставалось только уложить волосы, как на портрете. А вот с браслетами было сложно. Но Джованна придумала и нашла где-то серебряные ленты, которые и вплела в волосы девушке. И рукава ими подхватила. Поперхнулся не только дан Марк. – Ох… – высказался его величество, которому показалось, что ожил портрет. Принц дернулся, но, поскольку портрета не видел, на ногах устоял. И даже посмотрел с любопытством. Недолго. Пару минут. То ли благословение от прабабушки так сработало, то ли что еще… ему вдруг показалось, что вместе с Адриенной в часовню вползла тьма. Голодная, живая, хищная, и вот она стелется по полу, ползет за девушкой живым плащом, разливается у ее ног, и сейчас… вот уже сейчас доползет до его башмаков. Хотя справедливости ради ничего такого не было. Просто сквозняк задул несколько свеч, а остальные светили Адриенне в лицо, ну и получилась такая большая тень. Конечно, ползучая, а какие они еще бывают? Но принц все равно шарахнулся, дернулся и чуть не обвалил подсвечник. И только потом понял, что глупо как-то бояться мелкой, считай, сопливой девчонки. Но поздно. Непоправимо поздно. Адриенна уже подошла вплотную и посмотрела так, что страхи вернулись с новой силой. Это был взгляд не робкой и покорной жены, нет. И не человека, который пытается найти общий язык, как тогда, в саду. Наверное, так вороны и смотрят на червяка. Вот склюнуть тебя сейчас или сначала вон того, соседнего? Или ты вкуснее? Быть вкуснее его высочество не желал, но кто ж его спрашивал? Проклятие преотлично работало. Пауза затягивалась. Адриенна ждала. Наконец кардиналу все это надоело, и он негромко кашлянул, намекая, что хорошо бы и того… обряд? Опомнился и Филиппо Третий. И наступил сыну на ногу. Его высочество неподобающе хрюкнул и подал руку Адриенне. – Прошу вас, дана. – Возлюбленные чада Божии, – хорошо поставленным голосом начал церемонию кардинал. – Сегодня мы собрались здесь… Помолвка – еще не свадьба. Но все же клятвы даются перед Его алтарем. И нарушаются крайне редко. Это стряпчего обмануть можно. А Его – не стоит. Мия – Дорогая племянница, все просто замечательно! Мия решительно так не считала. Вот что может быть замечательного в предложении руки и сердца? Все? Так чтоб оно к вам посваталось! Счастье имело вид высохшего стручка лет семидесяти. С венчиком седых кудрей вокруг лысины и, на взгляд Мии, откровенно страшного. Ничего не забыла? Ах да! У него внуки уже старше, чем Мия! Девушка всего лишь один раз сходила с матерью к причастию, но этого хватило. Яркая и эффектная, Фьора привлекала в том числе и мужское внимание. А когда появилась с дочерью… Стоит ли удивляться, что ньор Аугусто Кинио заинтересовался девушкой. А там и поговорил с ньором Джакомо. Дядя? Дядя подумал и решил, что брак будет неплохой. Между прочим, у ньора Аугусто восемь кораблей. Восемь! Кораблей! Если обговорить вдовью долю для молодой жены… так почему бы и нет? Потерпит три-четыре года, ничего с ней не случится. Ну пять-шесть… у нее еще брат есть. И сестры. Тоже расходы. А вообще, предложение очень выгодное. И для Лаццо, и для Кинио… дела объединить. Вот и шла Мия за теткой. Фьора эту идею решительно не одобрила, но опекуном ее детей считался дан Джакомо, так что право голоса у нее было только совещательное. А вот право совета… Вот и скамейка. И сидит этот стручок, и козлом от него, простите, воняет на всю округу. Смотреть тошно. Катарина остановилась в двух шагах от скамейки и доброжелательно улыбнулась. Жаль, ньор Аугусто со скамейки не упал.