– Я хочу платье из этой ткани. Верхнее. – А нижнее? – Белое, – решила Адриенна. – Или даже лучше… вот, серебристое. – И вышивку серебряным, – полыхнули глаза портнихи. Адриенна кивнула. Будет она это платье носить, не будет… а расстаться с этой тканью было выше ее сил. А потом девочка упала в кровать и даже пошевелиться не смогла, так ее все это вымотало. И дорога, и разговор… Не сон – черный провал в нереальность. Лоренцо Лавка – это как? Это входишь ты в дверь, колокольчики звякают, приказчики кланяются, товар предлагают. Это – лицо. А есть еще и изнанка. С ее складом, на котором все разложено в строго определенном порядке, и надо этот порядок знать. И отнести-принести, и сложить как было, чтобы потом найти легко. С ценами, которые тоже хорошо бы знать. С самой тканью… Лавка торговала тканями, но не только. Кружева, ленты, ткани – отдельно. Нитки, иголки, всякая мелочь – отдельно. Есть и другие лавки, с экзотическими товарами, есть даже ювелирный магазин… Лаццо были не из бедных. Но чтобы оставаться богатым, требовалось работать. Потому – трудились все. Энцо перестал дуться, когда узнал, что все дети Паскуале Лаццо, да и он сам во времена оны через это проходили. И бегали мальчиками на побегушках. И опять же – город тоже надо знать. И никуда не влипнуть… А уличные мальчишки могут и стайкой налететь, и товар отнять попробовать… Энцо пришлось узнать очень многое о жизни. С ее изнанки. С той самой, о которой ничего не знал его отец. Энцо помогал рассыльному, Энцо бегал на склад, Энцо смотрел, как организована торговля, как приказчики кланяются посетителям, как расхваливают товар… Энцо учился. Ему было интересно. Столько нового, яркого, любопытного… тем более что попусту он не болтал, а приказчики получили внушение. Если мальчишка чего спросит – не подзатыльник дать, а объяснить. И объясняли. Ругались иногда, шипели, но рассказывали и показывали. Даже Фредо Лаццо одобрительно кивал в ответ на вопросы мальчика. – Пожалуй что, он больше не на отца похож, а на дядю… А объяснялось все просто. Энцо действительно был неглуп. От новых знаний голова пухла, но Энцо не собирался сдаваться или жаловаться. Что ж он – глупее купца? Разберется как-нибудь! Постепенно, со сложностями, но и справится, и научится, и все сделает. Энцо учился. И единственное, чего ему не хватало, – это сестры. Впрочем, дядя обещал, что обязательно наймет им учителя. Лавка – безусловно, хорошо. Вот Энцо бегает, считай, деньги экономит, а значит, на эти деньги и наймем. Пусть научит истории, географии, чистописанию, арифметике… да чему надо – тому и научит. С одной стороны – школа жизни, с другой – теоретические знания, а как все это вместе сложится, так и хорошо в целом получится. Энцо нравилась эта новая интересная жизнь. И шкодить он перестал, все верно. Прилечь бы! И уснуть тут же, какие уж там шкоды! Но много времени на сон дядюшка Джакомо не отводил. Успеют потом отоспаться! В старости… * * * – Знакомьтесь. Ньор Луиджи Галло. А это ваш ученик, дан Лоренцо Феретти. Джакомо кивнул племяннику, который тоже склонил голову. – Рад знакомству, ньор Галло. Вы будете учить меня? – Все верно, дан Феретти. Я рад буду преподать вам уроки чистописания, математики, истории и географии. – Когда мы начинаем? Джакомо довольно улыбнулся. Мальчику нравится учиться, ему и студент понравится. Джакомо специально выбрал такого, чтобы и знания были, и девочкам он не приглянулся. Потому как девочки тоже будут учиться. Будут сидеть в этой же комнате, разве что за ширмой, будут слушать. Спрашивать их студент не станет, вообще не увидит, а дальше все от них самих зависит. Захотят учиться – будут учиться. Нет? Шанс вам давали, кто ж виноват, что вы его не использовали. Но Мия была настроена серьезно. А потому… Знал Джакомо, как девочки могут влюбиться в своих учителей, – сталкивались, слышали… Поэтому и выбрал Луиджи Галло. Невысокого, сутулого, худенького, в забавной придумке на носу – очках. Очки явно недорогие, подогнаны плохо, нос натирают, отчего он постоянно краснеет, да и чихает часто… Нет, в таких не влюбляются. Волосы жидкие, сальные, глаза словно у испуганной собаки… А и ничего! Главное, дело свое знает, о мироустройстве рассказать сможет, а больше от мальчишки и не требуется. И Джакомо с чувством выполненного долга вышел из классной комнаты. Мия Мия сидела за ширмой. Джулия и Серена трещали, словно сороки, а вот она слушала внимательно. И младших унимала. С тех пор как она узнала о своем даре, она стала серьезно задумываться о будущем. Замуж? Конечно, хотелось бы. Но мать говорила, что это очень серьезно. Вот у Мии все проявилось в день взросления. А может проявиться, когда ей станет больно. Или плохо. Или… Вроде как после смерти все тоже вернется на круги своя. Или нет? Прабабка была скупа в таких подробностях и почти ничего не рассказывала. Думала, кровь выродилась. А оно вот – полыхнуло. И проснулось… А как быть-то дальше? Допустим, Мия заболеет и будет лежать в бреду? Или при родах – тоже, говорят, и больно, и плохо, и горячка бывает… чем это может закончиться? Тем, что на костер поволокут и саму Мию, и ее детей? А ведь может быть и такое. А если и ее дети ЭТО унаследуют? Ой, мамочки… Брак по расчету становился нереальным. Разве что за старика, которому детей рожать не потребуется, но кто бы хотел такой судьбы – в двенадцать-то лет? В монастырь? Мама обрадовала: Мия вполне может и к причастию сходить, и хоть святой водой омыться от ушей до пяток – не подействует. И Мия уже попробовала. И ничего не случилось. Колокола не зазвонили, когда она в храм вошла, падре не шарахнулся, причастие девочка приняла.