– И это нельзя остановить? – Боюсь, что нет. Если я оставлю все как есть и не запачкаю рук, то многим людям будет плохо. Еще бы. Дариола, что ли, с ее менестрелем править будут? Второй Абигейли Раденор точно не выдержит! Развалится, а где распад – там война, там голод, болезни, смерти… – Не много ли ответственности ты берешь на себя, дитя Света? – Я бы и не брал. Само как-то… взвалилось. Храмовник смотрит пристально, а потом кивает и переключается на принесенное блюдо с едой. – Ты не хочешь власти. И крови не хочешь. Я вижу, что ты искренен. – Совет не дадите? – А есть ли в нем смысл? Ты ведь все равно пойдешь своей дорогой. Тебе не совет нужен, у тебя случилось что-то плохое – и тебе тоскливо и грустно. Но что бы я ни сказал, мои слова для тебя ничего не изменят. – Вы же утешать должны, нет? – Обязан. Но только того, кому нужно утешение. А тебе ведь не нужно. Ты прекрасно знаешь, что будешь делать дальше, ты собираешься справиться со всеми врагами… А они наверняка у тебя есть, и своего ты добьешься. Это и неплохо, только не требуй от старого холопа, чтобы он тебе открывал высшие истины. – А он их знает? – с улыбкой уточняю я. Служитель был целиком и полностью прав. – Он знает главную истину. В каждом человеке есть частичка Бога, и в тебе – тоже. – Если бы вы знали, кто я, вы бы точно так не сказали. Если не считать Аргадона богом? Но это уж точно перебор, лопнет демон от такого титула. – Я могу не знать, как тебя называют люди, но я вижу, что зло мучает тебя. Что твоя душа жива, и она сейчас корчится от боли. Этого достаточно. – Может, вы меня еще и благословите? – Нет. Ты этого не хочешь. – И откуда вы все знаете? За разговором я расправляюсь с мясом на своей тарелке. Вкусно. – Да ничего я не знаю, дитя Света. Я просто старый усталый путник, который ищет правильный путь. Единственный мой совет – ищи. Не поддавайся соблазну простых решений, наверняка они где-то ошибочны. – Если я вас как-нибудь приглашу посидеть со мной за бокалом вина и поговорить – вы придете? – Обещаю. Тебе пора, дитя Света? – Да, служитель. И… вы сейчас идете в Риолон? – Да. Несколько минут я молчу. А если… Иннис хотя бы получит от меня весточку… Нет! Нельзя. Умер – так умер, ушел – так ушел. – Нет. Ничего не надо. – Ты уверен? – Нет. – Что ж, я не буду настаивать. Но помни, что дороги рано или поздно замыкаются в кольцо. И то, от чего ты ушел, может встретить тебя за поворотом. Я невольно расплываюсь в широкой улыбке. Если бы… Я сильно подозреваю, что Иннис меня встретит тяжелой палкой… Ладно. Я прощаюсь, расплачиваюсь и выхожу за порог. Теперь Ак-Квир – и столица Раденора. Мой дом. Мое королевство. Алетар Раденор, ты сделал хороший выбор для своих потомков, связав себя с этой землей. Можно найти и потерять любовь, можно порвать свою душу на части, но вот это… Твой дом, люди, которые от тебя зависят… Пока у тебя есть кто-то за спиной – ты жив. Я жив. Ак-Квир отзывается почти сразу. Сидит по-собачьи у дороги, свесив набок уродливую голову. – Куда теперь, некромант? – Домой. Хотя… пока не ко мне домой. Поместье Моринаров. Знаешь? – Ты знаешь. Этого достаточно. И демон срывается с места. Только пыль взвилась и исчезла под лучами солнца. * * * В столице Раденора, Алетаре, тоже было шумно и весело. Очень шумно и очень весело. Народ перешептывался по углам и готовился к бунту, а в королевском дворце веселились. Кто-то еще пировал, а ее величество уже встала и сейчас приводила себя в порядок. В спальне, кроме королевы и доверенных служанок, присутствовал и Анри Ланье. Фаворит, возлюбленный, просто пока еще не любовник. Но это – по понятным причинам. Принцесса должна выходить замуж девственницей – и Дариола ею и вышла. Королева Раденора должна иметь ребенка от короля – и он был. Маги жизни следили за плодом, клялись, что все хорошо, что он развивается нормально, что это мальчик и родится он буквально через три месяца. Может, даже меньше, плод развивается очень быстро, крупный и здоровый. Так что можно чуть подождать и после родов получить наконец свое в постели. А пока просто быть рядом, наслаждаться взглядами, словами, прикосновениями, самим ощущением близости – это ведь тоже немало. Вот как сейчас. Даже спать в одной постели… Увы, с последним были проблемы. Дариола спала бы, да вот беда – ребенок словно с ума сходил, начиная играть ее внутренностями в мяч. Промучившись пару часов, королева выругала последними словами беспомощных магов жизни – и с тех пор Анри спал в соседней комнате. Но с утра приходил к ней, будил, ласково целуя, приносил свежие цветы из сада… – Милый… Дариола посмотрела влюбленными глазами на своего менестреля. Какой же он потрясающий – не чета этому самонадеянному мальчишке, Алексу. Умный, красивый, а какой у него голос… Впрочем, тут все влюбленные женщины одинаковы. И эпитеты у них одинаковые, и даже степень одурения примерно совпадает. Розовые очки – они отлично налазят и плохо снимаются. Иногда с такими ошметьями кожи и самомнения, что от головы ничего не остается. – Ты сегодня просто очаровательна, дорогая. Анри тоже был великолепен. В голубых шелках, красиво оттеняющих золотые волосы и ясные глаза, подчеркивающих мужественную фигуру… – Благодарю вас, мой рыцарь. Анри, ничего не известно? – О короле? – Ну да… – Пока ничего. И Приближенный где-то задержался… – Да, он ведь обещал быть к завтраку… Дариола не пропускала ни одной трапезы. Ей это нравилось. Нравились подобострастные взгляды, нравилась зависть в глазах дам, нравились улыбки кавалеров… а почему бы нет? Она – принцесса, она с рождения имеет право на всю эту роскошь и величие. И почему она не должна получать от этого удовольствие? Нельзя сказать, что она потрясающе красива, но корона сделает бриллиант даже из придорожного камня, вспомнить только Абигейль… Да, Абигейль. Дариола невольно поморщилась. По договору бывшую королеву пришлось вызвать из монастыря, и сейчас она ехала в столицу. А когда приедет… Надо полагать, она начнет диктовать свои желания… что ж. Королева может быть только одна. И это – Дариола Элианол. А Абигейль, если будет умна, получит статус вдовствующей королевы, королевы-матери – и не более того. А если не будет…