Рошер купил на выделенные Аэленой деньги – это не подачка, болван, это на дело! – коробку сладостей и отправился выспрашивать и выведывать. В управе было тихо и спокойно. Как и обычно. Рошер беспрепятственно прошел в нужную ему комнатку и поклонился. – Добрый день, очаровательная кайта. Как известно, везде есть своя сплетница. Таких мест, чтобы без них, не бывает. А уж в управе, в присутственном месте им Четырехликий велел водиться и плодиться. Такой была и Эмина Шарре, милая сорокалетняя кайта. Все было хорошо у женщины: семья, дом, дети, внуки, но! Язык у нее был истинно без костей, а уши – не иначе как трехметровые. На месте ее держали в основном потому, что болтушкой она была беззлобной и выгоды от своих сплетен не получала. Ну и родня свою роль играла опять же. Копчености – они и трайши по вкусу, вот муж, богатый торговец, и пристроил женушку. Лишь бы она за рабочий день наговорилась и его дома не мучила. – Рошер, ты ли это? Мужчина чуть неуклюже поклонился. – Эмина, вы, как обычно, само очарование. – Ох, скажешь тоже! – Кокетливая улыбка полностью опровергала укоряющую интонацию. – Рошер, я ведь второй раз бабушкой недавно стала! Представляешь? – Пока нет. Но вы ведь мне расскажете, правда? Рошер водрузил на стол коробочку со сладостями, Эмина ахнула, всплеснула руками и умчалась за чаем. А мужчина внутренне приготовился к трем часам бесполезной болтовни. Все равно Эмина пока все не расскажет – не успокоится. Ну и рассказывала. Про семью, детей, внуков, дела в управе… а заодно о том, что дела у ее мужа идут замечательно, что таким могут не все похвастаться, но вот лойрио Авельен точно может. Про супруга Аэлены Рошер узнавал не из вредности и не от нечего делать. Чаще всего в его практике от мужей мечтали избавиться жены, а от жен – мужья. Жизнь… Так что Рошер намекнул и на любовницу – и кайта тут же затрещала, что «лойрио очень милый…». Ну да, не каждый при расставании любовнице домик подарит, тут, наоборот, отобрать последнее могут. Но супруг Аэлены оказался выше всяких похвал. А Эмина после небольшой подначки даже адрес домика нашла. По Грушевой улице. И кое-что интересное выяснилось про трайши Диолата. Положение у трайши было не то, чтобы портреты заказывать. Говорили, что в столице с ним связан какой-то крупный скандал и здесь он попросту прячется. Что за скандал – неясно, но Эмина не отчаивалась. Никуда не денется этот трайши, рано или поздно она все узнает. Впрочем, был и второй вариант – что трайши полностью разорен и ему пришлось продать все столичное имущество. Эмина пока ни к какому из них не склонялась, подождем – увидим. Рошер только плечами пожал. Может, и скандал. А с портретом – просто поразвлечься решил, и такое бывает. Ну, захотелось мужику юность вспомнить, дело житейское… Являться ли к Радее Варлон? Честно говоря, после Эмины Рошер чувствовал себя морально изнасилованным. Лучше уж он эту любовницу поищет завтра. И с Тайяной. Девушке как-то легче найти язык с себе подобными… * * * Аэлену опять пришлось почти отпаивать. Женщину трясло и колотило. – Яна, я так больше не могу! Что происходит?! Меня к нему тянет, как… как не знаю кого! – Сильно накрыло? – Когда б не ты и Ааша, я бы его прямо там изнасиловала! – И часто с тобой такое? Аэлена честно задумалась. – С ним меня, конечно, накрывало… – Но девушкой ты ведь осталась! – Если б было как сегодня – не осталась бы. Точно. – Приворот? – Думаешь? Но зачем?! – Выясним. Можешь тут посидеть немного? Аэлена могла. А Яне пришла в голову интересная идея. Особняк – это место, где водятся слуги. А те болтливы. Прогуляться рядом, небрежно поглядывая на особнячок, и рано или поздно кто-то да появится. А потом дело техники. За небольшую такую серебряную монетку Тайяне рассказали все. И что баб трайши как водил, так и водит, и что сластолюбив без меры, и что скуп – тоже без меры. Зарплату уж третий месяц не платит, портной с него свое получить отчаялся, сапожник вообще отказался сапоги в долг тачать, то кожей отговаривается, то рожей, жлоб прижимистый… Девки? Ну, те бесплатно дают, красив же, сволочь, не отнять… У Тайяны было другое мнение на этот счет, но к чему спорить? А потом они с Аэленой прошлись по нескольким лавкам. Тайяна довольно улыбалась. Ей будет чем поделиться вечером с Рошером. * * * Совет, как обычно, был собран в спальне Аэлены. Первым начал Рошер. – Радею я нашел, осталось допросить. Завтра, если Яна со мной сходит… – Куда ж я денусь? Только, Аэла, тебе придется посидеть дома, ты понимаешь? Еще бы лайри не понимала. Дома до нее добраться хоть чуточку, да сложнее. – А Диолат? – С утра к нему, после обеда к Радее. Кстати, а дела-то у трайши далеко не блестящие, вы знаете? – Подробности? – заинтересовался Рошер. – Судя по тому, что слугам за три месяца не плачено, а торговцы от него вообще ни монетки не видели… узнать бы, что в столице? – Пока узнаем – много времени пройдет, – вздохнула Аэлена. – Но Диолат вроде как не беден? – Это он сам сказал? – У него земля есть… где-то. – Рошер? Две пары женских глаз уставились на него в упор. Рошер вздохнул и покорился судьбе. – Ладно. Схожу завтра опять в управу. Знал бы – сегодня б Эмину расспросил. Бедные мои уши! – Могу с тобой сходить, – предложила Тайяна. – Да что ты, – Рошер только рукой махнул. – Ты ж нархи-ро, если ты со мной придешь – мне точно спасения не будет! И тебе тоже! Весь город о тебе знать будет, причем всё, включая цвет нижнего белья и количество зубов. – А я ей нижнее белье показывать буду? – Чего ей не покажешь, сама придумает, – буркнул Рошер. Тайяна поежилась. В Лесу таких тоже хватало, а сбежать от них было намного сложнее. – Ладно. Не пойду. Но к Радее мы идем вместе? – Обязательно. Кстати, Аэлена, у твоего супруга все отлично. – Это меня радует. – И меня тоже. Любовниц у него, судя по всему, нет, долгов тоже, убивать тебя причин тоже нет…