Старый фонд, старый дом. Примерно на восемь квартир, небольшой двор, скамеечка… Вот и нужная квартира. Ирина позвонила раз, второй… – Да вы стучите сильнее. Пьет он, охальник! – Старушка, которая выглянула из двери напротив, выглядела типичным «божьим одуванчиком». Но засекала любое движение не хуже радара. Эх, побольше бы таких бабушек! Незаменимые они в работе участкового! Невероятно полезные. И знают все, и поделятся своими знаниями с громадным удовольствием, только правильный подход к ним найди. Не люди, а сущий клад. – Здравствуйте… – Анна Матвеевна. Прохорова я. – Здравствуйте, Анна Матвеевна, – вежливо поздоровалась Ирина с бабушкой. – А у нас вот профилактический рейд. Праздники на носу, сами понимаете… – А чего тут не понимать? Витька, ирод проклятый, как нажрется, так буянит, а водку он не жрет только если денег нет, – вздохнула бабушка. – Когда уж он допьется да сдохнет, сволочь такая? И мать довел, и отца, и сам по пьяни себе жизнь поломал… Ирина навострила уши. Выяснилось, что Витька, пользуясь бабушкиным выражением, был буен во хмелю. И его тянуло на подвиги. Вот по пьянке и покалечил собутыльника. Отсидел, мать его за это время умерла, а отец жив остался, он к себе сыночка и прописал. Вместе квасили. Потом у старика печень окончательно померла, потянув за собой владельца, а Витька вот остался и отравлял соседям жизнь. Управы на него, увы, не было. Участковый заходил, проводил беседы, но… Кто б эти беседы еще по пьяни помнил? Уж точно не Витька. С такими особями надо беседы проводить иначе – дрыном по хребтине, да почаще, да со сменой инструмента воспитания… И орал он, и чертей ловил, и за соседями гонялся, и… Скучно никому не было. Это – факт. – А он один пьет – или нет? – Раньше один пил, а недавно к нему дружок заявился, – махнула рукой пенсионерка. – Здоровущий такой, весь в наколках… Вдвоем квасили. Правда, тихо. Ирина придавила звонок на несколько минут. Ответа по-прежнему не было. – Не помер бы он там, болезный, – забеспокоилась Анна Матвеевна. – Погодите минуту, ребята. Ребята послушно ждали. Бабушка нырнула к себе в квартиру и зашебуршала там, как мышь под веником. А потом вынырнула обратно с ключом! – Вот! – Это… – Это мне еще Витькина мать давала, на всякий случай. Вот и пришел час-то… Ирина только вздохнула. Может, ей повезет, и там не будет очередного трупа? Увы. Она уже поняла, что сегодня ей везет исключительно в обратном смысле. Витька был жив. Пьян вусмерть, но жив. А чего ее тогда сюда тянуло? Вот зачем? Ради этого орангутанга? Который нажрался до потери человеческого облика и спит мордой на столе. Нет, не в салате, салат – это буржуйская роскошь. Скатерть – тоже. Просто спит сидя на стуле и уткнувшись лицом в стол. Вот ради него она сюда и пришла? Анна Матвеевна об этом не думала. Она просто прошла в квартиру, подняла за отросшие нечесаные патлы голову алкаша, вгляделась. – Рыло пьяное… чтоб ты от белой горячки подох! И отпустила мужика. Тот послушно ткнулся носом обратно в стол. Под таким наркозом с него шкуру можно было снимать – не поможет. А что – поможет? Ирина прошлась по квартире. На этот раз ее тянуло под стол. – А что это такое? Анна Матвеевна, подойдите сюда, пожалуйста? – Да? – Вы видели, что я нашла эту сумку под столом и ничего в нее не подкидывала? – Да, деточка. А что? – А вот мне тоже интересно – что именно? Перчатки пригодились и в этот раз. И Ирина с ужасом уставилась на… Молоток. Здоровенные гвозди-шайбы. Нечто красное в баночке. Не кровь, а что-то вроде красной краски. Моток веревки, связка отмычек… Надо было в очередной раз вызывать СОГ. И… она понимала, что это такое. С помощью подобного набора распяли недавно на кладбище несчастного наркомана. Кстати… – Анна Матвеевна, а такого парня вы тут не видели? – Ирина потыкала пальцем в телефон и показала фото. Наркошу-то до сих пор не опознали, так что всем разослали ориентировки. А учитывая, что электронка рулит, фото у Ирины в телефоне было. Даже не одно. Анна Матвеевна присмотрелась к снимку – и закивала. – А то ж! Колька это! – Колька? – Из соседнего двора. Наркоман несчастный, с детства на клей подсел, потом травку покуривал, а последнее время ему вообще все трын-трава. Была бы наркота! Ирина сверилась со списком. Это верно, соседний дом в нем был. – Четвертая квартира? – Она самая. Родители глаза выплакали, уж и на порог его пускать перестали… Он у Витьки часто оставался. Сладкая пара – гусь да гагара. Ирина подумала, что алкоголь и наркота вещи, конечно, разные. Смешивать их – или употреблять по отдельности, дело вкуса. Зато очень хорошо сочетается возможность получить приют на некоторое время и хозяин, которому на все плевать, кроме бутылки. Да и… Где бы она искала жертву? Вестимо, рядом. Не шляться же по притонам, если нет времени? – А родителям этого… Коли, еще не сообщили? – О чем? – насторожилась Анна Матвеевна. – Так вроде бы… Неужели не нашли их еще? – А как ты их найдешь? – резонно возразила старушка. – У них же не только Колька, у них еще двое. И люди они хорошие, детям с внуками помогают, то у дочки поживут, то у сына… Заодно и Колька перестал все из дома тащить… – А подробнее? – Ирина приготовилась слушать. Только надо СОГ опять вызвать… Чуяло ее сердце, скоро ее анафеме предадут. Или телефон отберут. Или голову оторвут на фиг. И так праздники на носу, а тут еще от нее сюрпризы. Радости-то… вагон! Но никуда не денешься. Вызывать надо. Ирина набрала номер, выслушала абонента на том конце радиоволны, рассказала все – и принялась расспрашивать Анну Матвеевну. А то кто ж ей потом чего расскажет? Старушка была счастлива и языком работала так, что мельница бы позавидовала. Коля… Евдокимов, с того двора… Так-то Евдокимовы люди приличные, всю жизнь на заводе, потом, когда завод распался, не пропали. Был у них дом в деревне, так они плюнули и натуральное хозяйство завели. Кур там, кроликов… Соседям, кстати, чуть не за копейки продавали… Многим помогли. Трех детей подняли. Два сына и дочь. Вот старший сын у них сейчас в деревне живет, с семьей. А сельское хозяйство – оно такое, успевай поворачиваться. Там недавно внук родился, Евдокимовы там и днюют и ночуют. Помогают, значит, сыну с невесткой. Дочь у них тоже работяга. Замуж, правда, вышла в другой город, но тут недалеко, километров сто. И ей тоже надо с внуками помогать. А вот Колька у них неудачный получился. Оторви и брось, называется. Нюхал, курил, теперь вот колоться начал… Из дома все тащил, пока его отец по-простому поленом не поучил. Мать, конечно, рыдала, а только Анна Матвеевна считала, что пережалели ребенка. Он в детстве слабеньким был, вот и жалели. Добереглись, называется. Ну, может, скоро и отмучаются, болезные. А что? Лучше уж один раз похоронить, чем каждый раз страдать… Ирина так не считала. Отношения с наркотиками у нее были однозначными, распространителей она бы с удовольствием пристреливала, а вот таких Колек… Жалко их. Все равно – жалко. Дурачки сопливые. Вот, и недавно Евдокимовы к дочери уехали. Колька хоть и побузил, но смирился и пошел ночевать к Витьке. А так-то да… Уж сколько не показывался… Может, уже и отмучился где? Ирина даже знала, где именно. Завыли сирены. Рядом с домом одна за другой парковались машины. – Алексеева, тебя никуда отпускать нельзя, – выговаривал ей Иван Петрович, приехавший вместе со всеми. – Ты за один день нашла больше, чем я за полгода! Ирина пожимала плечами. Не виноватая я, оно само. Вслух она, понятно, ничего такого не высказывала, но и ругались на нее не всерьез. Так, для проформы. – Нам теперь куда? – Пока здесь побудьте, потом решим, – махнул рукой наставник. – Вон, перекуси, сходи, небось, голодная? Ирина посмотрела на часы. Это – да. Пришла она на работу к полвосьмому, сейчас уже почти час… Куда время делось? А вот туда. Пока обойдешь, пока вызовешь, пока дождешься, пока…