– Помогло? – Сомневаешься? Шакал – животное трусливое, – гордо выпятил грудь Сеня. Ирина улыбнулась. Вот уж в чем она не сомневалась. – Так что с этой Валей? – А, ничего особенного. Ее Олежка в этом институте сначала учился, потом работать начал, в аспирантуру поступил… Валька его младше на три года. Встречаться они начали еще лет шесть назад, может, и больше, я свечку не держала. Валька сначала сюда работать пришла, лаборанткой, годик отпахала, потом аспиранткой пошла… Про аспирантуру рассказывать? – В общих чертах можешь? – Могу, – кивнула Марина. – Три года. За это время надо написать диссертацию, написать сколько-то статей, напечатать их, хорошо бы еще поучаствовать в паре сборников, съездить на конференции… Целые списки есть. Если их не выполняешь, завкафедрой получает по ушам. – Он сам следит за выполнением? – Это в его интересах. Профессор у нас на кафедре один, это он, Валька его аспирант, а за кандидата… короче, у него будут определенные бонусы. В нашей системе. Ирина кивнула. – Принцип ясен. Ну и?.. – У Вальки третий год. Ей летом кровь из носа надо защищаться. А это тоже забота руководителя. Найти диссертационный совет, договориться, провести предзащиту… Проблема в том, что в нашем городе таких советов нет. – Почему? – К советам тоже свои требования. Зависят от специальности, не везде есть нужное число профессоров и докторов наук. Не в каждом городе. – А иногородним никак? – Иногда проще нам к ним съездить, чем у себя и с нуля что-то лепить. Ирина кивнула еще раз. – Допустим… – Предполагается близкий контакт между руководителем и аспирантом? – Именно. А вот степень близости… Есть у нас на кафедре одна швабра. Пиркина Жанна Борисовна. Жаба Крысовна. – Заслуженное прозвище? – поинтересовался Сеня, давя бычок в банке с окурками. – А то ж… Эта Жаба с завкафом спят вместе уж лет тридцать. Расходятся, сходятся… Ревнует она его жутко. И просто баб ненавидит. Кто моложе, кто симпатичнее, у кого жизнь удалась… – У нее – не удалась? – А ты как думаешь? У завкафа своя семья, дети, у нее тоже своя семья… была. Муж развелся, рога надоели, дочь уехала в Испанию и матери не пишет, вторая дочь здесь, но мамашу к себе близко не подпускает. От греха. – Ага… – И осталась ей только наша кафедра. Ограничить ее некому, она и отрывается. То сплетни пускает, то людей травит, жаба! Семен и Ирина молчали, не мешая Марине связывать ниточки в единое целое. Только слушали внимательно и сочувственно. Марина помолчала несколько минут. – Валька, вообще, расцвела, как замуж вышла. И наш козел на нее внимание обратил. А вот было ли между ними что-то… – Марина… – Сеня, вот хоть ты меня стреляй! Я подозреваю, что да. Она весь год моталась с этой диссертацией, с защитой, завкаф что-то решал, договаривался, ходил обзабоченный… И вдруг все решается, как по волшебству. – После этой конференции? – В том-то и дело. После прошлой, где-то с месяц тому назад, – Марина посмотрела многозначительно. – Я подозреваю, что Валька решила: за один раз не сотрется. Ну и дала. – И надеялась одним разом отделаться? – уточнила Ирина. – Во-от! – подняла указательный палец Марина. – Наверняка! Но так не бывает… здесь-то им разгуляться было никак, вот и вторая конференция появилась. Хотя могли бы и обойтись, там уж она никакой роли не сыграет. Но Валька поехала. Хотя и скрипела зубами. Я же видела, ей не хотелось… – Могла бы и отказаться. – Не могла, видимо. – Почему? – искренне удивилась Ирина. – Если у них ничего не было, тогда могла. А если было? – предположила Марина, утаскивая вторую сигарету. – Тогда отказаться сложнее, шантаж – гадкая штука, – кивнул Сеня. – Самое печальное, что не докажешь ничего, – Марина смотрела грустно. – А еще найдется куча народа, которая развизжится, мол, сука не захочет, кобель не вскочит. И все в таком духе. Провоцировала, в мини-юбке ходила, глазки строила… Что, женщине в паранджу завернуться, если у нас хватает озабоченных уродов? Которые слово «нет» вообще ни разу в жизни не слышали? И считают, что если им отказывают, то это кокетство, а так-то любую бабу уговорить можно. Ирина согласно кивнула. Так ведь и будет. И правда, не объяснишь, что женщина хочет быть красивой просто потому, что женщина. Что у нее есть любимый человек, что ей хочется нравиться… Это не значит, что она обязана спать со всеми. Просто у нее сегодня хорошее настроение. Э-эх… С ней такого, слава богу, не было, но ведь от этого не легче? Другим-то так не повезло? – Ты подозреваешь, что у них было что-то в тот раз. А может, и в этот, – подвел итог Сеня, – а муж тут при чем? – При Жабе Крысовне. Думаешь, кто ему мог донести? Ирина задумалась. А правда – кто? Вариант только один. Хотя… – А других таких умных нет? – Тебя как зовут? – Ирина. – Марина. Будем знакомы. – Рада знакомству, – согласилась Ирина. Руки пожимать не стали, все ж не мужчины, но улыбнулись друг другу вполне доброжелательно. Им делить нечего. Карьера у них в разных областях, Сеня ни одной из них не достанется… Да и не нужен по большому-то счету – можно обнюхаться и стать подругами. Хотя бы приятельницами. Грустно жить, когда даже косметику обсудить не с кем. И новой юбкой похвастаться – тоже не перед кем… а больше от приятелей и не требуют. – Я подозреваю, Жаба Вальку ее мужу и заложила. А тот либо позвонил в гостиницу, либо что-то еще… может, и сам съездил… Вот и результат. Версия заслуживала внимания. Но… – Просто позвонил? И ему вот так сказали, да, ты знаешь, он ее – того? Фантазирует? – прищурилась Ирина. – Возможны варианты, – пожала плечами Марина. – За недостатком информации я не возьмусь предполагать, где истина. Это проще у Олега спросить. Сеня с Ириной переглянулись. Вообще они не за тем шли. Но не уходить же теперь? Как-то и нехорошо даже… – Ладно, – кивнул Сеня. – Пошли, сходим к твоему Олегу, поговорим. – Не моему. – А, непринципиально. Олег оказался невысоким худощавым парнем лет тридцати. Грустным и чем-то похожим на спаниеля. Сходство подчеркивали большие влажные карие глаза и черные волосы, стянутые в длинный хвост. На Сенино удостоверение он посмотрел без особого интереса. – Добрый день. Рад знакомству… Что случилось? – А вы не догадываетесь? – прищурился Сеня. Олег покачал головой. Потом задумался. – Валя? Она написала заявление? – Не хочет она его писать, – махнул рукой Сеня. – Вы лучше просто так объясните, что происходит? А то обозвали девушку, ударили, и она даже не понимает – за что? Обидно так-то… Олег выпрямился. Теперь это был уже не спаниель, а пожалуй что французский бульдожка. Сопящий такой… – Ах, она не понимает? А спать с этим уродом – нормально?! Ирина смотрела на Олега, не отрываясь. И… Словно карточку читала. Любит он свою Валентину, любит. Очень. И переживает, и грустит, и тоскует из-за того, что ничего сделать не может. Но твердо уверен, что та ему изменила. А простить он не сможет.