– Нет-нет, Сильвия предложила не это. – А что тогда? – Если Амора, так зовут эту девку… – Любовь? – О, она очень любвеобильна. Так вот, если Амора на глазах у всех, приревновав, убьет своего любовника, а потом постарается скрыться в толпе… – Но? – Но ее поймают. – Дядя, я жить хочу, – кротко заметила Мия. Убивать-то ей предстоит. А ловить кого будут? Тоже ее? Вот спасибо, с озверевшей толпой наперегонки побегать! Всю жизнь мечтала! – Мия, я тоже хочу, чтобы ты жила. Поэтому Сильвия берется обеспечить присутствие Аморы… например, мы назначаем им обоим встречу на мосту… любовнику на десять минут раньше. В чем будет одета Амора, ты будешь знать от Сильвии, мы тебя оденем похоже… ты приходишь, убиваешь его и бежишь. Народ за тобой. А я знаю один замечательный переулок… – Ага. Я убегаю, на минуту исчезаю, а эта Амора как раз туда подходит? – Да. И весь гнев народа переключается на нее. Мия задумалась. А потом задала вопрос, который весьма порадовал Джакомо: – Сколько? – Тысяча? – Дядя, своей шкурой рисковать буду. Я и не убивала так, напоказ, и убегать мне придется… по две тысячи на каждого! – Мия, мне Сильвия столько не заплатит! – А вы ее шантажировать не будете? – Мия!!! Девушка сморщила нос: – А что я такого предполагаю? Джакомо фыркнул в ответ: – Абсолютно ничего удивительного. Но я никого шантажировать не стану. – А Комар? – Тоже. – Почему? – С чисто техническим интересом спросила Мия. – Потому что деньги – ерунда. Намного больше можно взять информацией или дружеской помощью, к примеру. – Вот оно что… понятно. Ладно. Тысяча восемьсот на каждого. – Ты меня без ножа режешь! – Кстати, а с чем мне предстоит работать? – Со стилетом. – Вот видите? Нож и вовсе даже не обязателен! – Вижу… тысяча двести! – Дядя! Это грабеж среди бела дня! – Сказал убийца… – Вот! Поэтому тысяча семьсот. И только из большого уважения к старшему товарищу по ремеслу. – Поганка, – беззлобно откликнулся Джакомо. Торги продолжились каких-то полчаса и закончились на тысяче шестистах монетах золотом. На каждого из Феретти. А судьба неизвестной Аморы? Вот уж что Мию не волновало. Совершенно… Адриенна – Дана Риен! – Марко постучал в дверь, когда Адриенна и сама уже собиралась выходить. Так что едва не получил по носу дверью. – Что, Марко? – Знахарка… ну, та… – Умерла? – коротко спросила дана. – Да. Адриенна вздохнула. Вот не была тетушка Ата ей близким человеком, Адриенна и видела-то ее всего два раза в жизни. И все же, все же… К эданне Сусанне она бы на похороны пришла убедиться и порадоваться. А сейчас поедет поплакать и проследить, что все сделано правильно. – Марко, прикажи седлать коней. – Хорошо, дана Риен. Хижина знахарки никогда не могла похвастаться многолюдством. Вот и сейчас… Падре Санто. Двое мужчин. Какая-то ньора из деревни, которая и распоряжалась похоронами, видимо, знахарка ей за это заплатила. И все. Гроб с телом стоял посреди хижины. Адриенна вошла без стука. – Дана Адриенна? – удивился падре. Неприятно удивился. – Здравствуйте, падре Санто. Благословите, – подошла к нему Адриенна. – Да пребудет мир в твоей душе, дочь моя. Но что привело тебя сюда? – Долг. – Адриенна смотрела падре в глаза. И взгляд не отводила, она ни в чем не виновата. – Тетушка Ата просила меня позаботиться о ее погребении и проверить, чтобы все было сделано правильно и достойно. – Вы давно знакомы? – Она жила на моих землях. Пару раз она помогала мне, советовала нужные травы. Вот и все. Падре замялся, и Адриенна помогла ему сформулировать: – Тетушка Ата упоминала, что в ее прошлом были какие-то плохие дела. Какие именно, она мне не рассказала. Считала, что мне этого знать не надо. Но сказала, что исповедалась и получила отпущение грехов. Падре перевел дух: – Да, дочь моя. Все верно. Хотя чего ему стоило отпустить такие грехи… седых волос, это уж точно. – Я приду на исповедь, как только вы приедете. – Даже если Адриенна и была обижена на падре Санто… и было ведь за что! Вот кто эданну Сусанну одобрил?! Обижаться она могла. А вот пренебрегать своим долгом доброй христианки и своей репутацией не стоило. Падре окончательно успокоился. Будет ли Адриенна лгать на исповеди – еще вопрос. А вот он ее вранье точно распознать сумеет, девочка у него на глазах, считай, выросла. – Что ж. Ты поступаешь правильно, дочь моя. Сейчас я прочту молитву, и можно будет хоронить. – Я попрощаюсь и пойду проверю, – кивнула Адриенна. Гроб мирно стоял. Женщина также спокойно лежала. И после смерти стало отчетливо видно, что она не ньора. Действительно, дана. Из тех, что могут решать судьбы людей.