– А тебе? – А мне – все равно. Разговор шел решительно не так. И Освальдо не сумел сдержаться. – Неужели тебе этого правда хочется?! Не верю!!! – Чего именно? – Тони тоже не нравился этот разговор. Но что она могла сделать? Кота на Освальдо натравить? Отравится еще животное. Оставалось только надеяться на скорое возвращение Эрнесто. – Всей этой убогости! Тони, не надо себе врать! Ты не любишь меня, но ведь и Эрнесто ты тоже не любишь! Тони прикусила губу. Ну… ладно. В данном случае Освальдо попал не в бровь, а в глаз. Те чувства, которые она испытывала к Дженио… к Эрнесто она относилась иначе. Совсем иначе. И сама не могла понять, как это определить. Любовь? Привязанность? Симпатия? Желание тепла и заботы… вот как? – Это касается только меня и моего жениха. – Не только. Подумай, Тони. Ты достойна большего! Чего ты хочешь? Вот этот убогий магазинчик?! Торговать старьем до смерти? Работать за нищенскую оплату?! Карраско богаты, ты сможешь жить так, как тебе нравится! Путешествовать, заниматься некромантией в свое удовольствие, восстановить Лассара… Бриллианты? Меха? Книги? Реактивы? Придворная жизнь, наконец! У тебя будет все, что ты пожелаешь! Я не самый лучший муж, это верно, но ты тоже некромант! А если уж вступать в брак без любви, то почему бы и не в тот, который более выгоден? Девушка вздохнула. Вот красивая картинка, правда? У нее будет всё. Всё, что она пожелает. Не будет любви? Но ее и так не будет, наверное. Такой, как у родителей… Так почему не Освальдо? Почему бы ей не продаться подороже? Разве она не достойна? Золота, мехов, светской жизни, всего самого лучшего? Почему она должна работать, почему должна думать о будущем, почему… Миг слабости прошел очень быстро. И Антония Даэлис Лассара улыбнулась, отвечая себе на все вопросы разом. Потому что никогда нельзя оставлять за спиной негодяя. Ни за какие материальные блага. Что бы Освальдо ни говорил, как бы ни убеждал, он уже предал один раз. Предал Сариту, которая тоже была магом. Просто неподходящим. Предал, подставил, сподличал… он не считал, что делает нечто плохое. Он просто расчищал Тони дорогу. Делал, как лучше для него. Сейчас он предлагает Тони конфету. Но это отравленная сладость. К Эрнесто можно повернуться спиной, к Освальдо – нет. Вот и весь разговор. Никакие деньги не стоят того, чтобы искалечить себе всю жизнь. Чтобы смотреть на человека – и не доверять ему даже в мелочах, чтобы жить и ждать подвоха… и дождаться его. Рано или поздно – дождаться. Предавший один раз будет предавать и дальше. Он уже почувствовал вкус подлости, он уже отравлен. Он уже не человек. Это нечто вроде того же мединца, существо с изуродованными душой и разумом. Тело нормальное, а внутри такой же монстр. Даже опаснее, потому что люди видят – человек, и обманываются. Мединцев – тех с людьми не перепутаешь. – Я уже отвечала вам один раз, тан Карраско. И мой ответ по-прежнему – НЕТ. Освальдо только вздохнул. – Это окончательно? – И бесповоротно. – Тогда… В голове Антонии внезапно взорвались сотни крохотных искр. И уже сползая в обморок, она услышала: – Прости, ты не оставила мне выбора. Глава 13 Хорхе-крыс следил за магазином. Не ради кражи, что вы! Таких отвязанных по всему Римату не найдется! Чтобы приказ Пенья нарушить? Мастер сказал – следить за девицей и охранять. А ежели чего, так сразу бежать к нему. Вот Крыс и следил. Как раз была их с Москитом очередь. Никто не обращал внимания на двух уличных мальчишек, которые расположились в тени забора и увлеченно играли в ножички. А заодно зорко поглядывали по сторонам. Интересно, чем эта никса[7][Девушка, женщина, не из криминальной среды (жара.).] заслужила такое благоволение хозяина? Крыс не отказался бы узнать, вдруг и ему пригодится? Хотя работка была – не бей лежачего! Сидишь себе, смотришь, ни бегать не надо, ни украсть чего… Когда в магазин вошел мужчина средних лет, мальчишки даже и не встревожились. Может, ему чего купить надо? Это ж магазин… А вот когда мужчина вышел из магазина, держа на руках девушку, явно в обмороке… Вот тут мальчишки и всполошились. Если никсу потырят, им Мастер головы пооткручивает! Да еще как… Крыс соображал быстрее, недаром он был старшим в паре. – Отвлеки его буквально на минуту, и бегом к мастеру. Я с ними поеду, дам весточку. Москит кивнул. Отвлечь? О, это несложно для уличного мальчишки! Риалон знал подобные номера, и с ним бы такое не прошло. Но Освальдо, придворный некромант, был не в курсе. Даже и не подумал ни о чем таком. При дворе уличных мальчишек попросту не водится. Не пускают их туда. Освальдо сгрузил Тони на заднее сиденье, заботливо прикрыл плащом, сел за руль мобиля и тронулся с места. Откуда он взялся-то, этот сопляк?! Да прямо перед бампером? Да с таким истошным воплем? – Ой-ой-ой!!! Убили, покалечили, изувечили!!! Орал Москит так, что уши закладывало. За голос, кстати, и кличку получил. До того противный у него был тембр, что вскакивали даже спящие мертвым сном. Сейчас этот голос грозил поднять на уши всю улицу. А Освальдо свидетели были никак не нужны. Но убивать? Здесь и сейчас? Ох, не стоит оставлять следы для Эрнесто. Карраско выругался и вышел из машины. – Что с тобой? – Дядя, ты меня покалечить хотел? Наглости Москиту тоже было не занимать. Еще и одолжить хватит. – Ты сам мне под мобиль влез! – А давай полицейского позовем, пусть рассудит? Ой, нога не ходит! Ой, рука болит! Москит наблюдал краешком глаза, как ныряет в багажник машины Крыс. Мелкий, юркий, способный поместиться куда угодно… одно слово – крыс! Везде пролезет! В пальцах Освальдо сверкнула золотом монета. – Хочешь? И заткнись! Москит прикинул размеры ущерба. – Десять таких – и я онемел! – Десять? – Дядя, ты меня, считай, заработка лишил! Честного! Освальдо сплюнул на мостовую. Голову б оторвать негодяю, но… если сейчас сюда пожалует Риалон – кто еще кому и чего оторвет! А потому… – Подавись, тварь! Монеты полетели в пыль. Проклясть бы паршивца, но некогда, некогда… убить – быстрее. Но тоже нельзя. Ладно… чтоб тебе всю жизнь спотыкаться на ровном месте! Хоть так! Освальдо сел в мобиль и тронулся с места. Москит подобрал монеты, честь по чести отложил шесть из них. Три себе, три напарнику, четыре Мастеру. И помчался так, что пыль из-под ног взвихрилась.