– Что? Да за такую сумму нам дешевле новые купить, а не старые ремонтировать. Оставайтесь при своих учениках, мы кого-нибудь дешевле наймем! – Кого-нибудь и как-нибудь! Ни вида, ни качества вы за эту сумму не получите! Хорошо. Восемь медяков. – Три. И ни единым медяком больше. – Вы что – нищих нанимаете? Или двоечников? Да эти ученики – гордость всего Универа. – За такую цену Универ может гордиться ими и дальше. А мы найдем кого подешевле! – Ими не только Универ гордится, но и ваше королевство. Они умные, легко обучаются, знают гораздо больше положенной программы… Буздюк расхваливал нас, как капусту на рынке. Элвар тоже не уступал. И слишком-то мы молоды, и напакостить можем, и неизвестно чего от нас ждать… Буздюк отрицал все! Столько комплиментов я бы и на своих похоронах, подозреваю, не услышала, сколько от него за пять минут. И умные, и послушные, и дисциплинированные, и хорошо обученные (и им лично – тоже), и силы у нас на все хватит, и вообще – Стаханов мог бы удавиться, глядя на таких передовиков производства, как мы! Одним словом, меньше чем за семь медяков он нас отпустить не согласен. Это ж сплошной позор, трагедия и посрамление. Торговался наш руководитель вдохновенно – как продавец тухлой селедки на пристани. Что ж, магистр Никвик победил с разгромным счетом в пять медяков с амулета. И мы дружной четверкой (и с котом, за которым я предусмотрительно забежала по дороге) отправились вслед за элваром. Только поводков и не хватало. А так – один в один картинка «печальная процессия». Впрочем, элвар был удивительно доволен. Хотя и переплатил на медяшку с амулета. Но стоило нам сесть в карету, как все изменилось. Лицо элвара утратило всю надменность и расплылось в широкой ухмылке: – Ну что, колючка, давай пять? Я с удовольствием хлопнула ладошкой по руке Реллона: – Сто лет не виделись, клыкастый. Ты что – профессию сменил? УМами вразвес торгуешь? Или – вразнос? – Не дождешься. Его величество тебя ждет в посольстве. – А чего он сам не приехал? – вылез приятель. – Ты что – сдурел? – припечатал элвар Лютика. – Ты себе хоть представляешь, сколько церемоний надо развести для визита одного короля к другому? А так все чисто. Забрали мы вас – и забрали, кому какая разница зачем… – Не понял? – Эвин хоть и был наслышан от нас про элваров, но не слишком много. – А зарядка амулетов? И заклинания? Реллон захохотал так, что у кареты чуть стекла не вынесло. Кот зашипел – и элвар покосился на него. – Зверь тот самый? Ради которого двенадцать негодяев-магов и тридцать нанятых убийц зверски изуродовали ни в чем не повинного аристократа? – Это он сам рассказал? – хихикнула я. – А то ж! – подтвердил элвар с ехидной улыбочкой. – Думаю, дней через десять число негодяев увеличится еще раза в два. Ворвались, обездвижили, связали… человек десять он покромсал, но остальные все-таки его одолели и надругались особо извращенным образом. Парни заржали. – Какие мы грозные стали. Вам, кстати, в посольстве котик не пригодится? Он хороший… – Не знаю. Но миска молока у нас точно найдется. А насчет амулетов… Ты что – и правда поверил в эту чушь? – Чу-ушь? – А то! Просто ваш Буздюк никогда не отпустил бы вас на выходные к нам. А так – заплатим ему пару золотых – и наслаждайтесь жизнью, сколько влезет. Только потом стонать покрасивше не забывайте. И клясть элварионских кровопийц. – Тоже мне, нашелся кровопивец, – фыркнула я. – А что – непохож? Я так старался! Вот и торгуйся за вас, паршивцев! Зато, Ёлочка, ты мне теперь крупно будешь должна. – Это еще почему? – Потому что его величество придумал замечательную вещь. Каковы ваши шансы получить хорошую оценку от Буздюка? – Ниже плинтуса. Так что можно и не стараться. Будет первая моя плохая практика. – Э, нет. Он же должен вам дать характеристику, так? И лично являться в Универ он не будет? – Нет, конечно. Передаст запись – и все. – Ну так у вас есть замечательная запись, где он вас расхваливает на все лады. Что вам еще нужно? Подмените в нужный момент – и все. Я взвизгнула от восторга и кинулась на шею элвару. – Реллон, лапушка, солнышко, заинька, так ты все записывал? – Ты же сама вручила его величеству записывающий амулет… Грех было не попользоваться. И я даже отдам его тебе при одном условии. – Всего одном? Каком?! Я заранее согласна! – Попробовала б ты не согласиться, тебя бы эти товарищи загрызли, – ухмыльнулся элвар. – А условие простое. Не называй меня больше заинькой!! * * * Тёрн ждал нас в гостиной посольства. Я влетела в комнату и с разбегу повисла у него на шее. – Клыкастик, как я по тебе соскучилась!!! – Ёлка моя колючая! Элвар подхватил меня на лету и подбросил высоко в воздух, потом поймал и крепко стиснул в объятиях. – Я скучала, – на остатках воздуха выдохнула я. – Я же обещал приезжать на выходные! – Просто Буздюк никогда нас не отпустил бы. Тем более – погулять с друзьями. – Знаю. Пришлось идти окольным путем. Но все к лучшему. Реллон, ты все записал? – Обижаешь, твое величество, – фыркнул элвар, одной рукой аккуратно отцепляя от камзола амулет, а другой придерживая кота. За время поездки животное отлично освоилось с элваром и прекрасно себя чувствовало у него на руках. Даже слезать отказалось. – Держи. Чем займемся? – Ты сейчас определишь зверя на постой и присоединишься к нам. – К вам? – А мы все отправляемся купаться в море. Корзинки с едой уже собраны? – Так точно, – вылез Керрон. Я помахала ему рукой. Керрон получил свое место после гибели Эстанора, и мы уже успели сдружиться с беспокойным и веселым элваром. Впрочем, беспокойным он выглядел только для посторонних. Я уже успела понять, что если речь идет о безопасности его величества, то большей собранности не найти во всей армии США. И даже привычка вертеть в руках какую-нибудь мелочь – чаще всего два каменных шарика – оборачивается не нервозностью, а смертельной опасностью для противника. Потому что таким шариком улыбчивый элвар вполне мог пробить противнику череп. Сдружились мы в тот момент, когда элвар понял: я сделаю все, чтобы защитить Тёрна. И приволок мне штук сорок разных безделушек: шарики, звездочки, какие-то фигурки животных – одним словом, радость школьника. Я неделю сидела, зачаровывая их на скорость, пробиваемость, неизвлекаемость и прочие приятные вещи. Для активации требовалось прямое попадание в противника. Над этим пришлось поработать, но в итоге… Даже небольшая фигурка – смешно взглянуть! – морковки из голубого хрусталя, которую он сейчас небрежно подбрасывал в воздух левой рукой и ловил то за острый носик, умудряясь ничего не разбить и не отломать, то за хвостик, была зачарована на скорость, пробиваемость и разрыв. Стоило ей попасть в мишень – и хрусталь разлетелся бы тысяч на пять осколков. Вытаскивать замучаешься. Керрон был этим очень доволен. И особенно – глубокой тайной, в которой мы все это проделывали. Да, он мог обратиться к мастеру-артефактору, и все было бы сделано быстрее и профессиональнее. Я же – боевой маг, у меня другая специализация. С артефактами и амулетами я работаю хуже, чем по основной специальности. И работаю только на предмет зачаровать или прочитать ауру (кто делал, когда, для чего, как использовать). Что-то более серьезное мне не под силу. Ну, если только искорежить чужую работу. Но элвар не хотел никому рассказывать о своих игрушках. «Никогда не знаешь, к кому попадет та или иная информация. Да и ты не станешь причинять мне вред. А неизвестный артефактор – может. Все они люди, у всех есть семьи, дети, друзья…» – объяснял он. Я согласилась и принялась за работу. Получилось качественно. Потом меня попросили о том же Винер и Реллон. – Так, слушай мою команду! – громко заявил Тёрн, отвлекая меня от мрачных мыслей. – Каждому по корзине в руки – и вперед, на пляж! Я тут знаю отличное место! Ёлка, тебе как даме можно без корзины. – И без обеда? – С обедом. Я тут тебе захватил пару коробок конфет. – Где?! – А что мне за это будет? – Лучше спроси, чего тебе за это не будет! Ну Тёрн, ну лапочка, ну пожа-а-алуйста-а-а-а!!! Элвар ухмыльнулся – и перебросил мне здоровущую коробку конфет со стола. Натуральные фрукты в шоколаде. Ум-м-м… Ой! Пока я открывала коробку и пыталась выбрать, что слопать первым – банан в шоколаде или клубничку, элвар ловким движением подхватил меня под коленки так, что я повисла у него на плече носом вниз. – Опусти, чудовище! Я же конфеты могу просыпать!