– Куда мы идем? – В церковь, Кира. – А на… – Кира покосилась на Анну, вздохнула и мужественно закончила фразу не так, как собиралась: – На какого карпа чешуя? Борис Викторович погрозил дочери пальцем. – Я тебе повыражаюсь! – Папс, ты объясни, на чешуя мне это надо?! Борис Викторович вздохнул. – Лиза просила сходить с ней на службу. – Там будут для «Космо» снимать? Или чего? – Цыц! – Борис Викторович треснул кулаком по столу. – Изволь не ерничать по этому поводу! Мала еще! – Паспорт имею, детей иметь могу! Ань, че за фигня? Какого я должна вставать с утра и переться за тридевять земель, да еще одетой, как чмо?! Чего я там забыла? Анна едва удержала тоскливый вздох. Она бы в храм сходила. Но… ей, наверное, и нельзя. Она же… в каком-то смысле она посвящена Хелле. И вряд ли богине понравится визит ее вассала в чужой храм. Лучше не нарываться. – Кира, если захочешь, я составлю вам компанию. В храм не пойду, но полагаю, мы найдем, чем заняться. – Ур-р-ра-а-а! – обрадовалась Кира. – Ауч! Борис Викторович поднял брови. – Анна, почему вы не пойдете в храм? Анна помолчала пару минут. Сформулировала. – Я знаю, что бог есть. Что он – Творец всего сущего. Зачем мне посредники? Я и так знаю, что он меня услышит. – Ауч! – второй раз показала Кира. С ее точки зрения – отмазка была убойной. Борис Викторович хмыкнул. – Так принято… – Какой смысл карабкаться наверх, чтобы потом подчиняться общим правилам? – Анна подняла брови. – Мне казалось, что правила должны устанавливать вы, а остальные глядеть на вас. – Хм… Крыть было нечем, и Борис Викторович зашел с другой карты. – Вы не хотели пойти в юридический, Анна? – Мне и в лесу неплохо, – парировала Анна. – И разных подлизок там нет, – пробурчала Кира. И тут же приняла невинный вид. – Что, пап?! В лесу подлиз не водится. А ты о ком подумал? – Выпорю. – Главное, рогами не забодай, – подсказала вредная девчонка. Увернулась от затрещины и вылетела из комнаты, хохоча во все горло. – Поганка! – выдохнул Борис Викторович. Анна пожала плечами и налила ему мятного напитка из графина. – Не переживайте. Возраст такой. – Возраст… Анна, это еще вам спасибо! Если б не вы, она вообще бы с цепи сорвалась. Вы на Киру хорошо действуете. – Она замечательная. А я просто стараюсь научить ее… лицемерить, – грустно вздохнула Анна. – Без этого в нашей жизни никак. Когда вы сына забираете? – Послезавтра. – Вот и отлично. Комнаты готовы? – Все готово. Спасибо, Борис Викторович. – Анна впервые улыбнулась по-настоящему. Искренне, всей душой, глазами, не просто изобразила вежливый оскал, а засветилась, словно солнышко. Ее сын, ее ребенок скоро будет рядом! Что еще надо для счастья?! Ничего! Борис Викторович только рот открыл. И как это бабам удается? Стояла этакая строгая селедка, почти как Мэри Поппинс, и вдруг… Бывает такое. Словно внутри человека искра зажигается. И ты его видишь. Ты его и раньше каждый день видел, но вот именно здесь и сейчас… да… Бизнесмен был вынужден признать, что объективно… Анна ведь красивее Лизы. Даже не так. Есть картинка и есть картина. Постер и Веласкес. Конечно, на постер вы будете смотреть чаще, но приглядитесь к Веласкесу – и глаз не оторвете. Вот Лиза… она холеная, ухоженная, яркая, вся в драгоценностях, но если Анну приодеть и отманикюрить… в ней нечто другое. Порода. Вот то самое, с кости и крови… и откуда что взялось? Мужчина откашлялся, скрывая смущение. – Анна, а почему вы не идете в церковь? Мне казалось, что вы верующая? Если всерьез, а не то, что вы сказали Кире? Анна пожала плечами. Ну, если всерьез… Действительно, для бизнесмена и для его дочери причины должны быть совершенно разные. Кире хватит бунта. Ее отцу нужно нечто более весомое. Честно говоря, она даже крест не носила. Яна его отродясь не надевала, а Анне как-то и в голову не пришло… символ Творца – квадрат. Четыре угла, как четыре стихии, и в нем круг – земля. – Я верующая. – Ну и… почему? – Потому что я точно знаю – Творец создал наш мир. Я уверена в существовании бога. Зачем мне посредники? Или храмы? Бог во мне, со мной, рядом – в любую минуту. Что мне даст этот визит? Поскольку Борис Викторович и сам не знал, ему осталось пожать плечами. – Не люблю лицемерить, – честно сказала Анна. – Лучше не ходить вообще, чем стоять в храме, а думать о своих делишках. Гадко это… если у меня будет настроение молиться, мне и поляна подойдет. И что угодно. – Анна подозревала, что Хелла ее отовсюду услышит. Но не говорить же это вслух? – Главное, вслух этого не говорите. – Почему? – Пришьют оскорбление верующих. – Пастуха всегда оскорбляет баран, который не идет в общем стаде. – Вот и не стоит подставляться под кнут. А с Кирой поговорите, ладно? – Обещаю. Анна обещала с чистой душой. Она же не уточняла, о чем она будет говорить с девочкой? Русина, предгорья Ферейских гор Они пришли на рассвете. В час Волка, когда всем безумно хочется спать, когда туман скрадывает шаги, когда еще не выпала роса, когда ночь только уступает свои права… Они пришли. Валежный не собирался класть солдат просто так. И не стоял у него сейчас над душой генштаб, и не разрабатывали планы операций люди, которые не знали обстановку на фронте, а войну последний раз видели лет сорок назад. И то сказать – на картинках! Генералы у Петера были такие, что их бы врагам загнать! Даже с доплатой! И – жить спокойно. Эти что хочешь угробят и кого хочешь. Сейчас Антон разрабатывал все сам. И план на нем, и война, и ответственность… и пусть! Он справится! Обязан!