Еще шаг. И новый стон. И еще один, и еще… словно под ногами у него горько плачет и жалуется на жизнь младенец. Да что же происходит? Его высочество плюнул на все и уселся на трон. И тут же вскочил. Стон был просто невыносим, он бил по ушам так, что ее величество давно зажала свои руками. А он вот не догадался. Но стоило отойти от трона… – Приглядитесь. Все верно. Окружность примерно пару метров радиусом выступала над полом. Не сильно, можно и не заметить. Но… – Это – изначальный трон Лавгереттов, Кор. Тот самый. И камень жалуется на судьбу, ведь ты не король. – Матушка?.. Ее величество Элоиза улыбнулась. Сделала шаг, второй, третий, вот она вступила на черный камень… Стон! Еще более сильный и страшный. – МАТУШКА?! – Мы не короли, сын. Для Хеллы – мы не короли. Лавгеретты были под ее покровительством, мы – никогда. И если… я не хочу навлечь на нас проклятие. – Но мы же не убивали Петера? – Ты будешь доказывать это Хелле? Она послушает… когда примет твою душу, сын. Наказание у нее лишь одно – смерть. А мы… мы развязали эту войну. Мы ее подогревали. Мы отказали Петеру в приеме. Мы косвенно виновны в очень, очень многом. И я не хочу больше с этим связываться. Боги… это страшно. – Да, матушка. – Ты не веришь мне. Но пока еще я правлю Лионессом. – Да, матушка. Ее величество вздохнула. – Ты не веришь мне. Что ж… ты запомнил, как идти обратно? – Да. – Возьми ключи. Осмотри внимательно и камень, и трон, убедись, что я не лгала. И приходи. А я… мне тяжело находиться здесь. Его высочество кивнул. И хмуро смотрел, как за матерью закрылась тяжелая кованая дверь. Совсем старуха из ума выжила. Интересно, что засунули под этот трон? Или… Вот сейчас он и разберется. Под неумолчные стоны принц собрал на себя половину пыли с пола. Извозился, как поросенок. Ободрал щеку о какой-то дурацкий завиток. И даже сдвинул трон с плиты. Увы… Стоило ему наступить на камень, и начинался стон. Что-то ПОД камнем? Нет. Уж это-то он видел. Тяжелые каменные плиты, какое уж там! Старая кладка, в такой дыр не навертишь. Но что тогда? Его высочество сплюнул со злости. – Хелла, Шелла… да что такое?! Пнул на прощание трон – и направился обратно. Коридор, лестница… Ступенька, вторая… Его высочество был уже почти наверху, когда его вдруг резко рванули назад за сюртук. Настолько резко, что Корхен потерял равновесие и носом вниз полетел по ступенькам. – А-А-А-А-А-А-А!!! И его крик сплелся с торжествующим волчьим воем, который принц отлично услышал и запомнил. Последствия? Сломанная в трех местах правая рука. И сильная горячка – без сознания его высочество пролежал около часа, и на холодном каменном полу… потом уж очнулся и выполз. А еще… На пыльных ступенях отчетливо были видны отпечатки волчьих лап. Его высочество отлично их рассмотрел, пока полз наверх по лестнице. И воевать ему больше не хотелось. Боги? Хелла? Русина? Вот и замечательно! Занимайтесь сами, чем пожелаете! А у него всего две руки! Считайте – он понял! Русина, Подольск Маргоша видела своего любовника разным. Веселым, грустным, усталым, пьяным в стельку… но чтобы так?! На Илью смотреть было страшно. Весь серый, потухший, сгорбившийся… девушка решительно испугалась. – Илюша?! Бесполезно… Мужчина отстранил ее, словно дверь, прошел в кабинет – и хлестанул дубовик прямо из бутылки. Словно воду. Маргоша откровенно испугалась – и помчалась за советом. Дядька Савва предложил пока не лезть, а там посмотрим… Две бутылки дубовика оказались отличным снотворным для Ильи. А когда мужчину сморило, дед Савва вошел в кабинет. И нагло обыскал его карманы. А вот и оно… ага. Телеграмма. В других обстоятельствах дед Савва посочувствовал бы бедолаге. Но сейчас… «Алексеевка сожжена. Все мертвы». Тут и добавлять ничего не надо, и так все ясно. Но получается… если родные Ильи Алексеева мертвы, значит… Значит, его единственной родней остается Маргоша! Ну и они – немного! А значит… все отлично! Теперь-то Илья с ними точно не расстанется. И, воодушевленный хорошими новостями, дед Савва отправился разъяснять это Маргоше. Пусть приголубит бедолагу, успокоит, подластится, как это бабы умеют… Мужики в таком состоянии – что дети! Кто их по головке погладит, тот и хороший. Не надо ему ничего говорить, не надо лезть с соболезнованиями, не надо… сам все расскажет. А пока просто повторять, что его любят, что он самый лучший, что они теперь семья, что у него ребенок будет… Этого хватит. Яна, Русина