Лучше всего силы восстанавливаются именно в таком полусне-полудреме. И мое подсознание меня не разочаровало. Когда Тёрн осторожно опустил меня на землю, я проснулась – и поняла, что вполне могу зажечь костер и даже сотворить кое-что из еды. Чем я и занялась. Хлеб получился черствым, но вода в небольшом кувшине была чистой и холодной, а копченый окорок вообще выше всяких похвал. Мы сидели вокруг костра. Собранные по дороге грибы, к моему великому счастью, выбросили куда подальше. Я подозревала, что несъедобных там ровно половина. Конечно, мы могли бы выжить в лесу и без магии, но зачем так мучиться? Ради слияния с природой? Магия создана для того, чтобы облегчать человеку жизнь. Потом мы наломали еловых лап, постелили на них разное тряпье, чтобы так не кололись, прижались друг к другу, укрылись нижними юбками и уснули. Вставать пришлось рано. Было ужасно холодно, но я с радостью ощутила, что мои силы восстанавливаются. Отлично. Пока мы можем остаться в лесу. Через несколько дней я сумею определить, где мы, подсчитаю коэффициенты в уравнении Легантра, которое описывает процесс перехода между мирами, начерчу треугольную звезду – и мы отправимся домой, чтобы круто намылить холку некоему Мэвису Клайтерону. У меня было ощущение, что этому конкретному элвару очень надоела его жизнь. А раз так – что же не помочь мужчине занять свое место на кладбище? Я человек простой и добрый. Кто пришел к нам с мечом, того коленом по яйцам и мордой об стенку, чтобы не размахивал дурацкими железяками перед носом у ведьм. И их друзей. Тёрн воспринял мое сообщение просто и спокойно. В лесу так в лесу. Особенно если я смогу создать кое-что из одежды, разумеется, только для меня, потому что он в одежде не нуждается, а это существо (презрительный взгляд в сторону Элиссианы) потерпит еще и не такие неудобства. Он может доставить ее домой целой и невредимой, но он вовсе не обязан ценой моих мучений заботиться о тех, кто чуть нас не угробил. И я вовсе не чувствовала желания его отговаривать или просто упрашивать пожалеть элварессу. Если ты достаточно взрослая, чтобы любить, так будь достаточно взрослой, чтобы принять все последствия своей любви и отвечать за свои поступки. И никак иначе. Не нравится? А жизнь вообще такая штука. Жестокая, и даже очень. А самое жестокое в этой жизни – мои способности в создании одежды. Почему-то, сколько я ни считала и ни меняла коэффициенты, получалось только одно – семейные трусы гавайских расцветок. Яркие, красивые, а иногда и в попугаях. Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра Директор вернулся только через два дня. И все эти два дня я провела как на иголках. Хотя и не совсем. С одной стороны, Ёлка точно жива. Я попросила Канна погадать на ее носовом платке – и гадание дало положительный результат. Объект жив. Но где именно жив?! Вот в чем главный вопрос! И потом, жив – не значит цел, здоров и на свободе! А если сейчас в том мире, куда попала моя девочка, правят бал какие-нибудь негодяи?! А если ей при переносе оторвало руку или ногу?! А если, а если, а если… Все эти «а если» довели меня до истерики за рекордное время. А как иначе?! Ёлочка – моя внучка. И я за нее очень-очень волнуюсь. Конечно, она там с этим милым молодым человеком, но Тёрн далеко не всемогущ. Да и нет приема против лома, если нет другого лома. Лютик первым вернулся из Элвариона и рассказал мне в подробностях, что ворота были открыты не самой Ёлочкой, что моя девочка просто повернула чье-то чужое заклинание и что сплетено оно так хитро, что концов не найти. Особенно после Ёлочкиных дополнений. Лютик сообщил мне, что Виктор с группой таких же одержимых учеников остается в Элварионе, пытаясь распутать заклинание, а остальные студенты, из избранных, так сказать, элита факультетов, будут ездить на помощь своим коллегам. Очень мило с их стороны. Но дело-то с места из-за них не тронется! Я искренне сомневалась, что они смогут распутать все, что напутала моя внучка. Если ее что-то напугало или разозлило… Я готова была поклясться чем угодно – если они сразу не разобрались, то и потом ничего у них не выйдет. В такие минуты моя внучка творила на высшем уровне. И сама себя боялась. Директор вызвал меня сразу по возвращении. – Лоррелайн ан-Астерра! К директору! – прогремело по коридорам. И я молнией рванулась в кабинет. Директор сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он оторвался от документа и кивнул мне на кресло. – Присаживайся. – Да я и так повишу. – Ну и виси. Лорри, у нас большие проблемы. А то я сама не знала! – Ёлочка пропала всерьез? – Хуже. – Да что может быть хуже?! – вознегодовала я. – То, что она пропала вместе с правителем Элвариона. Эйверелл у них почти что бог, они его любят, обожают и обидеть не позволят! Элвары поняли, что Ёлка спасала правителя от какого-то заклинания, но нам от этого не легче. Они твердо уверены, что его величество Дейлион ан-Амирион упустил кого-то или что-то, а теперь эти недобитые злодеи решили отомстить их обожаемому правителю. Очень плохо то, что следы магии на месте происшествия – исключительно человеческие. – Так Ёлочка и есть человек! – Да. Но, с другой стороны, колдовала элваресса, а магия опять же человеческая! Более того, магия крови! – Но как это может быть?! – Не знаю! Элвары заявили, что никого к себе не пустят, кроме магов, а если их обожаемый правитель в ближайшее время не найдется, то они сами начнут войну с нашим несчастным Кейротоллом и покажут всем, где раки зимуют! – А Кейротолл-то за что?! – искренне возмутилась я. – А было бы за что – вообще бы убили! – Очень мило. – Знаешь, Лорри, я искренне надеюсь, что твоя внучка оправдает свое звание самой зловредной ведьмы Универа. – Напраслину возводите на ни в чем не повинную девушку, – тут же отозвалась я. – Ага, напраслину! А кто умудрился натереть маслом пол и тапочки в комнате Вистара Решегланского? Я потупила глаза. Ну, было дело! Мальчики и девочки даже магию не использовали. Добавили пару капель снотворного в кувшин с водой, а потом влезли в окно и тщательно промазали весь пол губками. А не надо было Селии – это новенькая на факультете стихий – непристойные предложения делать да еще за коленки хватать! Сам напросился! Знал же, что она с Лютиком встречается! Вот и пожаловалась другу сердца! Тем более что у них все очень серьезно. Селия – девочка хорошая, даже Лютик с ней только за ручку пока гуляет. Да и я за ней присматриваю – ничего такого она себе не позволяет! Да что там! Бедная девушка просто в истерике прибежала после авансов Вистара! Вот Лютик и рассердился. А как в таком деле без Ёлочки?! Она – мозговой центр всех проделок! Составила план – и преподаватель попался! Встал он рано поутру, тапочки надел – и поехал, и помчался он по спальне утром ранним, и отчаянно ворвался лбом в закрытое окно. Окно, конечно, вылетело. Преподаватель – тоже. Едва откачали, шрамы всем факультетом лекарей сводили, у них как раз практика началась по этой теме. И ведет он себя с тех пор очень вежливо и пристойно! Очень действенный метод воспитания оказался! – А при чем тут Ёлочка? – А то ты не знаешь! – Ничего не знаю! – с самыми честными глазами соврала я. – Ага, я поверил! Нет, Лорри, вся наша надежда только на Ёлку. Сумела она их туда затащить – сможет и вытащить! Что-нибудь придумает! Надеюсь… Оптимизма в его голосе не наблюдалось – и я поспешила утешить директора: – А то вы не знаете вашу же студентку! Да Ёлка в клочья разобьется, но домой вернется! – Хорошо бы еще целой, невредимой и в прежней компании. – И это – тоже. Я в нее верю! Директор только закатил глаза. Я развернулась и величественно выплыла из комнаты. Надо слетать к Канну. Пусть еще раз проверит, жива ли эта безмозглая девчонка! Я ей голову оторву, когда она вернется домой! Ноги вырву! Побрею налысо… Высшие силы, смилуйтесь, помогите ей… Глава 4. Романтика лесной дороги Тёрн, казалось, был даже рад тому, что мы остались в лесу. Несколько дней прошли для нас под знаком мира и покоя. Элвар сделал пращу, чтобы не утруждать меня созданием продуктов и оружия, и довольно успешно охотился. Мы жарили на костре дичь, а я накапливала силу, чтобы просчитать наше положение в пространстве, нащупать путь домой, а там – кто знает, что будет дальше. Я старалась не заглядывать слишком далеко. Как-то это было страшновато. Элиссиана вообще увяла. Я впервые видела такой полный распад личности. Наверное, она и правда любила этого козла Мэвиса, или как там его на самом деле. И сейчас, убедившись в предательстве близкого человека, просто затухала. Ничего не хотела, ничего не ела, сидела у костра, как мертвая, отвечала, только если к ней обращались, и двигалась по требованию – но и все. Пустота и тишина. Надо было выводить ее из такого состояния, но… Не хотелось! Да и не умею я. Я же не психолог. А попросить Тёрна? Попросить его помочь той, которая его едва не убила? М-да. Одним словом, Элиссиану оставили в покое. А я была даже немного счастлива. В эти дни Тёрн стал ближе ко мне, проще и понятнее. Мы и раньше дружили, но жизнь в лесу разорвала все цепи условностей. Раньше между нами всегда кто-то был. Теперь мы остались вдвоем. Элиссиану я не считала даже за человека, не то что за элвара. И потом, еще тот поцелуй… Я успокаивала себя, уговаривала, но ничего не помогало. Как ни убеждай себя, что это случилось просто по дружбе, но ничего не получалось. Я знала, чем отличаются друг от друга поцелуи. Можно поцеловать, чтобы успокоить, можно поцеловать, чтобы убедиться, что мы живы, а можно и по-другому. Так, как целовались мы с Тёрном. Как… как любовники! Это раздражало. Не давало покоя. Нервировало, как камушек в сапоге. И Тёрн все понял. Еще бы, с его-то способностями. На пятый вечер, который мы проводили у костра, он протянул мне руку и поманил за собой. – Ёлка, нам надо поговорить. А то мы здесь поговорить не можем. Слушай, о чем я думаю, – и отвечай! – Здесь – не можем. Пожалуйста… Ладно. Если уж тебе так нужно уединение… – Нужно. Идем? Я послушно пошла за ним, закрывая мысли. Получалось плохо, но хоть как-то. Место для разговора элвар выбрал заранее. Это была маленькая полянка, посреди которой лежали несколько древесных стволов. Тёрн усадил меня на один из них и присел напротив. – Ёлка, нам действительно надо очень серьезно поговорить. Я знала. И поспешила извиниться. – Я тебя до глубины мозга достала со своими сомнениями? Извини, ладно. Я понимаю, что мы – друзья, просто – сам знаешь, когда никого нет, гормоны буйствуют. Элвар только головой покачал. – Ёлка, ты неподражаема. И как с тобой говорить серьезно?! – А надо? – Очень надо. – Ладно. Я постараюсь.