– Да. – Куда? – влез Рокин. – В коллектив труда, – проинформировала я. И дракоша захлопнул за мной дверь квартиры. У подъезда нас ждала машина. Ради разнообразия – «Волга». Скромная, темно-зеленая, с обычными номерами… У ИПФ финансирование явно хуже, чем у вампиров. Угу. А у полиции – хуже, чем у депутатов и бандитов. Рокин заметил мой взгляд и покачал головой. – Не судите по внешнему виду. Эта машинка самолет обгонит. Я пожала плечами. И полезла на заднее сиденье. За мной – Шарль. Рокин сел вперед – и мы рванулись с места. – Что произошло – теперь вы мне можете рассказать? – раздраженно поинтересовалась я. – Да. Дело в том, что найден очень странный труп. Явные следы пыток, проведенный ритуал, но когда мы пытаемся прочитать, что там произошло, – ничего не можем добиться. – Думаете, я смогу больше? – После того, что вы сделали с отцом Алексеем, я готов поверить во что угодно. – Между нами, ваш падре еще и не то заслужил. – Юля, падре – это католи… – Без вас знаю. А вы уверены, что у меня что-нибудь получится? – Нет. Но обычная команда не справляется, а ждать, пока приедут из соседних областей – некогда. Оговорка была многозначительной. Областей. Не городов. Нет так уж вас и много, господа ИПФовцы. И это хорошо. – А не проще туда полицию пустить. С криминалистами и прочими прелестями жизни. Или ваш друг пытал ее в перчатках? – Ее? – А кого? Его? Просто жертва – это она, женского рода. Рокин сделал вид, что поверил. А вот взгляд водителя в зеркале заднего вида был острым и резким. Как скальпель. У такого все на подозрении будут. А кстати… – А как вашего коллегу зовут? – Вася, – буркнул водитель, не отрывая глаз от дороги. – Просто Вася? – Да. – А как он бьет ногой, наш Вася. И никуда не убежит разбойник никакой… – нещадно фальшивя, пропела я. Водитель одарил меня взглядом Джека-потрошителя. Шарль ответил ему ласковой улыбкой каннибала-профессионала. Мужчины нашли общий язык. Что тут скажешь? Остаток пути прошел в милом товарищеском молчании. * * * Машина затормозила у здоровущего здания. Даже не здания. Ангар? Так, кажется, называется гараж-переросток, склепанный из металлических листов на каркасе? И этот ангар здесь был явно не один. Я огляделась. – Что это? Улицы видно не было из-за высокого серого забора. Вывесок тоже. Как и поясняющих (директор – направо, туалет – налево) табличек. – Здесь раньше был завод, – объяснил Рокин. – Главный въезд – с улицы. А мы ехали по закоулкам. Так короче и удобнее. Завод распался. Недавно его откупила одна фирма – будет перестраивать площади под магазины и сдавать в аренду. – И? – Тут появились сторожа. – Неужели наши воры настолько обнищали, что покусились даже на ЭТО?! – удивилась я. С моей точки зрения, любой вор, который вошел на наши заводы, тут же обязан прослезиться, раскаяться и перечислить им энную сумму на бедность. К чиновникам и политикам эти слова не относятся. Они – не воры. Это уже по-другому называется. – Завезли стройматериалы, – объяснил Рокин. – Инструменты… одним словом, все, что нужно для реконструкции здания. Я тут не специалист, но бомжи поживиться не откажутся. И наняли сторожей. Чтобы те обходили территорию. – Сторож сначала подумал, что это – бомжи? – Ну да. Открыл дверь, пригляделся – и едва смог выйти на своих ногах. – А почему здесь вы, а не полиция? – Юля, а кто тебе сказал, что в полиции нет наших людей? Тьфу. То есть припрет – к ментам не кинешься. Плохо. Я вылезла из машины – и невольно поежилась. Холодно? Да. Но не только. Еще какое-то мерзкое ощущение, на самой грани сознания… Словно кто-то далеко скребет вилкой по стеклу. Едва слышно, но от этого не менее противно. Вилкой по стеклу, наждачкой по нервам… что-то едва уловимое, на самой грани сознания – и заставляющее еще больше прислушиваться… Шарль явно ощущал то же самое. Он вроде бы спокойно вылез из машины, предложил мне руку, но под небрежными жестами я чувствовала напряжение железных мышц. Дракоша не вертел головой, не оборачивался, но мне казалось, что он весь напрягся тугой пружинкой, словно разыскивая мишень. В любой момент готовясь броситься на цель. И неважно – кто или что это будет. Рокин пристроился с другой стороны. – Юля, если тебе будет плохо, ты мне скажешь, – шепнул Шарль. – Куда ж я денусь. Ладно. Надо. Ангар был залит ярким светом – и там суетилась целая толпа. Так мне показалось сначала. Потом я поняла, что они хорошо организованы и у каждого свое место. Отдельно в углу стояли кружком экстрасенсы. Почему они? А просто там были оба типчика, которые когда-то пытались на меня воздействовать. И блондинчик, получивший от меня чашку чая в лицо, и стервозная крашеная девица… по-моему, ее звали Татьяна, еще там было двое мужчин – похожих, как отец и сын. Оба – высокие, светловолосые, этакого скандинавского типа. У старшего, лет пятидесяти на вид – короткая бородка, у младшего – только усы. В остальном – почти копии. Одинаковые худощавые (чтоб не сказать тощавые) и слегка сутулые фигуры с длинными конечностями, чем-то напоминающие пауков, одинаково жидковатые прямые волосы, одинаковые лбы с залысинами и серые, глубоко посаженные глазки. Разве что сыночек был на голову ниже и как-то плотнее. Или это он просто так смотрелся из-за толстого свитера не по размеру? Ну, если они не родственники… И все они выглядели на редкость потрепанными и помятыми. Почему? Трупа не видели? Или как? Отдельно мельтешили криминалисты, собирая что-то с места пинцетами и упаковывая в полиэтиленовые пакеты. И отдельно – оцепление. Я вопросительно поглядела на Рокина. – Мне – туда? – Я кивнула в сторону экстрасенсов. А не хотелось… – Думаю, придется, – печальным тоном сообщил Рокин. – Вы же понимаете, они, хоть и не самые лучшие люди, но хорошие профессионалы. В этом я сильно сомневалась, но в засуху и из лужи напьешься. Проблема в другом. Вряд ли мы найдем общий язык. Даже с двумя, которых я раньше не видела. Про блондина и девицу я уж вообще молчу. Почему молчу? А я маме обещала убогих не материть. Если они первые нарываться не будут. А они – будут. И возникает вопрос, если я с ними сцеплюсь – пойдет ли это на пользу делу? Нет. Захотелось повторить за Толкиеном. «Наша свара лишь потешит Мордор». А как ее можно избежать? Я невинно поглядела на Рокина. – А почему вы считаете, что нужна я. Их – четверо. Я – одна. Что такого произошло? – Ничего страшного. Просто каждого, кто подходил к трупу и как-то пытался считать ауру происшедшего, начинало сильно тошнить, разламывалась голова, потом открывалась рвота и понос… – Рокин! – возмутилась я. – А памперсы у вас есть?! Между прочим, я сегодня успела покушать! Константин Сергеевич опустил глаза. – Юля, извините, но памперсов нет. Зато здесь есть бытовка и даже душ. И у вас есть опыт предыдущих попыток. Хотите поговорить с нашими людьми? Я покривилась. Говорить с ИПФовскими экстрасенсами резко не хотелось. В абсолюте. – А можно мне для начала самой поглядеть на… пострадавшего? Труп… Если начнет тошнить или что-то еще – я уйду. Но ошибки предпочитаю совершать свои. Рокин пожал плечами. – Юля, у вас ведь достаточно крепкие нервы? – После вашего попа мне уже ничего не страшно, – храбро заверила я. Рокин покачал головой, но спорить не стал. Пра-а-вильно. На складе тоже воняло, как в мясных рядах. Но не слишком сильно. Большой объем помещения, хорошая вентиляция – дышать можно было спокойно. И все было достаточно аккуратно. Преступник, кто бы он ни был, не потрошил жертву по полной программе, не возил по всему помещению, не раскидывал внутренности по окрестностям. Просто множество порезов на теле – и ювелирно вскрытая грудная клетка. Я сделала несколько шагов вперед. Один из криминалистов явно собрался гавкнуть на меня, но Рокин покачал головой – и что-то сказал. Я не слушала. Меня тянуло вперед. – О, черт!