Мечислав чуть сместился – и теперь я видела всего Лаврентия. Всю «картину». – Б… – меня хватило только на одно слово. И было отчего. Певец был буквально весь искромсан в лохмотья. Грудная клетка была вскрыта, как на скотобойне. Так, что весь ливер – печень, почки, сердце – все было наружу. Руки, ноги, лицо – все тело покрывали царапины… странные палочки, загогулины, черточки, точки… Больше всего это походило на повтор одних и тех же знаков. Руны? Или нет? Чувствовалась в них какая-то система. Странная, страшная, но – система. И такими же знаками, только меловыми, был покрыт круг. И в то же время… Пространство треугольника оставалось чистым. Кто специально вырезал на теле бедолажного певуна эти значки – и что они означали? Да, система. Но ни одного четкого знака я найти не могла! Ни руны, ни иероглифа, ни даже коротенького «Х», «У» и что-то еще из высшей математики… Словно кто-то и что-то недоделал… Спугнули, что ли, маньяка? А… – Что-нибудь из внутренних органов пропало? – Мечислав задал вопрос раньше, чем я успела даже подумать. – На первый взгляд все цело. Почки, печенка, селезенка, желудок, легкие, сердце… Опа! – Сердца – нет? – Есть. Но оно… как у мумии. – Чего? – выдала я. И полезла вперед. Ой, зря я это опять сделала. Мне хватило одного взгляда на останки Лаврика. Страшным было не то, что я знала его при жизни. Во всяком случае, видела и даже могла бы познакомиться. И не кровь с внутренностями. Кого этим запугаешь после голливудских ужастиков? Да после них так и хочется телевизор тряпкой вытереть, чтобы не вляпаться. Страшным было то, что сжимал в руке Вадим. Сердце. Но… какое! Я – биолог. И если кто не знает, мы проходим анатомию. И препарируем животных. И я отлично знаю, как выглядят человеческие внутренности. И даже была в морге несколько раз. Одним словом – такими мелочами меня напугать было сложно. Вот когда нам показывали детей-уродов – то есть зародыши в формалине, и начинали рассказывать, что это может быть и с нами… Вот тут хотелось взвыть – и каждого парня протащить через ДНК-тест. И все же, все же… Это было ненормально! Да! Но – реально! И вполне объяснимо! А вот то, что держал в руке Вадим, было вообще ни на что не похоже. Серый ссохшийся комок, кажется, даже немного покрытый – чем?! Во имя всех богов и героев – чем?! Пылью?! Прахом?! Я медленно, не веря себе, протянула руку вперед. Не знаю, чего я хотела. Дотронуться до Вадима? До сердца? Или просто до стены, чтобы обрести какую-нибудь опору в этом мире? Но Вадим все решил за меня. Он разжал пальцы – и сердце скользнуло в мою руку. И в следующий миг мои пальцы свело судорогой. Чернота волной нахлынула на меня, подхватила – и понесла, не слушая криков и возражений. Я вскрикнула, проваливаясь – куда? И так же быстро, как проваливаясь – обретая себя вновь. Опять начиная видеть, слышать, осязать, и вообще – падение прекратилось. Но где? Что это было? Что происходит? Я быстро огляделась вокруг. И глубоко вздохнув, расслабилась. Моя полянка. Мое родное и уютное местечко с зарослями одуванчиков. Солнышко играет на зеленой траве, тихо шуршат сосны… Шуршали они недолго. Секунд двадцать. А потом резкий порыв ветра хлестнул меня по спине, словно заставляя… посмотреть? Идти? Я послушно сделала два шага вперед по направлению ветра. И возмущенно взвизгнула. Что за наглость?! В центре моей любимой поляны образовалась – здоровущая лужа. Хотя мне она вовсе не нравилась. – А можно ее убрать? В ответ на мой робкий вопрос ветер хлестнул уже по затылку, заставляя наклониться ниже. Ну, ниже так ниже. Если нужно, чтобы я смотрела в воду – я буду смотреть. Только надеюсь, там раков или крабов – или вообще анаконд в лучших традициях ужастиков там не водится? Еще откусят что-нибудь не лишнее? Но вместо плавучих и ползучих меня ждал сеанс ясновидения. Лужа на пару секунд подернулась темнотой, словно кто-то задернул покрывало, а потом фокусник сорвал его – и вуаля! Вода стала полупрозрачной, как будто это большое стекло. А я – смотрю сквозь него. И вижу комнату, в которой только что была. Мечислав, держащий меня на руках и что-то выговаривающий подчиненному. Ошалелый Вадим, пытающийся разжать мои сведенные пальцы. Я – в роли чувствительной трепетной барышни на руках галантного кавалера. И Лаврик в роли трупа. Из общей картины выпадает только сердце, в которое я вцепилась хваткой бульдога. И вся комната, все предметы в ней переливались разными тонами. Сама комната – и мебель в ней – светло-серым. И я поняла: это – не живое. Мебель из ДСП, пластмассы, еще какой-то химической пакости. То, что неживое, не даст живую ауру. Яркий красно-сине-зеленый ореол вокруг Мечислава мешался с очень похожим ореолом вокруг меня. Хотя оттенки и были немного другими. Вадим светился желтыми, оранжевыми, фиолетовыми и зелеными тонами. И на ауры обоих вампиров была наброшена тонкая черная сетка. Словно множество спаянных вместе черных снежинок. Они не мертвые, но и не живые. Но почему я раньше этого не видела? Не понимала? Видела ауры вокруг вампиров обычными, только с черным рисунком? Или ТАК можно видеть только здесь? Тишина. Нет? Можно и там, но у меня не хватит сил? Опять тишина. А чего тогда мне не хватает? Опыта? Легкий ветерок ласково погладил волосы. Деревья одобрительно зашумели. Ясно. Да без вопросов! Я не Николай Второй. Так что учиться – будем. Активно! Беда в том, что Мечислав практически ничему меня научить не мог. Магия вампира у меня просто не работала. Призыв животных, тех же тигров, удавался ему без труда. А мне… Когда я пыталась позвать даже самого обыкновенного кота – тот чихать на меня хотел. И в то же время манипуляции с аурой оборотней давались мне все легче и легче. И убрать какие-то повреждения, и закрыть способность к трансформации, и наоборот, усилить ее так, чтобы рисунок полыхнул – и оборотень перекинулся по моему желанию – это мне давалось легко. Но опять-таки, я должна была делать не то, чему меня учил Мечислав, а свое. То, что было правильным для меня. Соответственно, вампир этого делать не мог. И после пяти-шести скандалов мы решили ограничиться теорией. А практика? А что практика? Я немного поиздевалась над Валентином и Ленькой, поработала с Настей – и на этом остановилась. Резкий порыв ветра был похож на подзатыльник. Во всяком случае, он ощутимо толкнул меня к луже. Хватит думать, смотри давай! И я взглянула туда, куда вовсе не хотелось. На певца. И даже ахнула от удивления. – Что?! Лаврентий Ленинович Гулькин был абсолютно пуст. Вообще. Никакой ауры. Даже того серого ореола, который трое суток окружает умерших. Даже этого не было. Как будто его кто-то высосал досуха. Но как?! А сердце? Серый комок в моей руке был не просто пуст. Если так можно выразиться, он был просто с отрицательным знаком. Не пустота, а отсутствие даже пустоты. Как мумия в музее – если ЭТО и было когда-нибудь человеком, то сейчас это просто органика. Мы же не читаем ауру перегноя или торфа. Только ауру растений. Мать-перемать… растение ее об хвост… Так НЕ БЫВАЕТ!!! Это могло быть, если бы Лаврик умер лет пятьдесят назад. Или сто пятьдесят! А заодно успел разложиться и покормить червей. Но днем он был еще жив! И даже ночью. Как такое может быть? Деревья зашумели, и до меня дошло, что я говорю вслух. Этого еще не хватало! В этом месте, где силу имеет каждое слово… Доказывай потом через спиритическое блюдечко, что я не верблюд… Лужа воды опять на миг помутнела – и я увидела. Пустое пространство. В нем колышется шарик света, переливающийся разными цветами. И я понимаю, что это имитация ауры. На каком-то подсознательном уровне, как это бывает во сне. Потом рядом появляется этакий хрестоматийный маг – в черном балахоне и с волшебной палочкой. Он начинает размахивать палочкой, потом втыкает ее в ауру – и та начинает тускнеть, гаснуть, а потом и вовсе исчезает. Остается такая же пустая оболочка, как сердце Лаврентия. Зато палочка в руках мага сияет разными цветами. Он взмахивает ей – и с кончика срывается огромный огненный шар. Лужа гаснет. Я вздохнула – и вытянулась прямо рядом с лужей. – Спасибо за учебный показ для остолопов-недоучек. Деревья зашумели добродушно и чуть ехидно. Типа «не за что…». Я не удержалась: – А можно посмотреть, что происходит вокруг моей тушки? Любопытно же? И я перевернулась на живот, вытянув шею. Лужа послушно засветилась. Мечислав что-то выговаривал Вадиму. Тот оправдывался. Без изменений. – Я здесь так мало? Легкий ветерок взвихрил рябь на луже. И я опять увидела только серую поверхность воды. Встала, потянулась – и улыбнулась лесу. Вообще всему этому кусочку мира. Как хорошо, что это место – существует. – Спасибо вам. Мне пора? Ветер растрепал мне волосы, словно подмигнул. «Пора-пора. Но ты приходи еще, тебя будут ждать…» И в следующий миг я почувствовала… полет? Словно меня сбросили в мое тело на скоростном лифте. * * * Мечислав был в гневе. Хотя что значит – гнев? Как-то суховато и коротко. Вампир был в ярости. В бешенстве. И на шаг от отрывания головы своему помощнику. Вадим виновато опускал глаза и пытался разжать Юлины пальцы, намертво сомкнувшиеся вокруг серого мерзкого комка, когда-то бывшего сердцем популярного певца. И молчал. Оно и к лучшему. Мечислав и так едва удерживался, чтобы не перейти от устного разноса к физическому разрыву подчиненного на несколько сотен кусочков. Останавливало только беспомощное Юлино тело на руках. Хотя тушку можно и на диван пристроить… – Чем ты думал?! Головой?! Я искренне сомневаюсь, что твоя пустая тыква способна родить хоть одну здравую мысль! Зачем ты дал ей эту гадость?! Ты же знаешь, что ее сила непредсказуема! И сама Юля совершенно не может ее контролировать! Дать ей магический предмет – все равно, что бросить натрий в воду. И ждать, пока что-то произойдет! А уж тем более что-то настолько неизвестное!!! Болван!!! Вампира почти трясло. Сейчас было решительно не время для любых происшествий. Через пару часов прибывает Альфонсо да Силва. И как никогда им необходимо быть сильными. Быть единым отрядом. Все уже оговорено и отлажено до мелочей. Каждый знает свое место в предстоящем спектакле. И каждый понимает, что можно сказать, а о чем надо и умолчать. И вот его правая рука, его фамилиар, может просто выпасть из всего сценария. И почему?! По неосторожности его подчиненного! Мечислав и сам себе не признался бы, что под его гневом таится страх. Но не за срыв сценария. Да черт бы с ним! За семьсот лет жизни научишься импровизировать и изворачиваться – или просто не выживешь. За Юлю. Вампиру решительно не хотелось искать нового фамилиара. Да и где еще ТАКУЮ найдешь? * * * Не успела я открыть глаза, как Мечислав встряхнул меня со всей вампирской дури. Дури оказалось много – у меня только зубы лязгнули.