Ползите, лапочки… Я перевела взгляд на лицо Алексея. Бледен, на лбу выступил пот, глаза мутные, ему явно не слишком хорошо, но стоит. Дрожит, но держится. Взгляд на руки. Нет, еще не доползли… – Лешка, ты меня слышишь? Глаза опущены, но ресницы дрогнули. Слышит. И готов исполнить все, что я прикажу. – Как только я отниму руки – тут же убирай свои. Ясно? Согласный короткий кивок. И я опять впилась взглядом в мерзкие капли грязи. Эх, чуть бы быстрее! Долго звать не пришлось. Минуты полторы. В последний момент, когда тварюшки переползли на руки Алексея, но еще не успели доползти до меня – я разорвала контакт. И в следующую секунду Алексей резко отшатнулся и от меня и от журналистки. Твари остались на нем. Есть! Я внимательно вгляделась в ауру девушки. Чисто. Да, кое-где есть пятна, разрывы, помутнения. Ну да ладно. Человек – это система восстанавливающаяся. Да и я найду время – гляну на нее недельки через две-три. А сейчас… Я быстро кивнула головой Валентину. – Валь, ты с нами. Поможешь, если что пойдет не так. Дед, на тебя вся надежда. Займи девушку делом и скажи, что ей надо к врачу. Плиззз…. – А ты? – Я буду долечивать Лешку. – Очень мило. Это тебе точно ничем не грозит? – Разве что общей слабостью. Ну да я уже говорила. Помнишь? – Знаю. – Тогда… куда бы нам пойти? Дед покачал головой. – Лучше вам никуда не идти, а отвезти Алексея к тебе домой – и заняться этим нехорошим делом дома. Ты как, выдержишь? – теперь дед смотрел на оборотня. – Да. Я справлюсь. Ну что ж, никто его за язык не тянул. * * * Валентин загрузил нас обоих в свой джип – меня на переднее сиденье, Лешку на заднее – и рванул с места. – Эй, ты, осторожнее, – даже забеспокоилась я. Я знаю, что из оборотней получаются шикарные гонщики, потому что скорость их реакции в несколько раз выше человеческой, но ведь это не трасса. В жизни всегда есть место мелким пакостям, вроде гаишников. Зачем попадать к ним в жадные лапки? Валентин внял и чуть снизил скорость. Но до моего дома мы все равно добрались в рекордно короткое время. Лешка кое-как выполз из джипа и поплелся к подъезду. А в квартире – рухнул на ковер в гостиной – и задрал руки вверх – хочешь – убивай, но только двигаться все равно не заставишь. Я и не стала. Зачем? Вместо этого кивнула Валентину. Оборотень притащил из ванной ведро с водой, из кухни – графин и стаканы – и занял выжидательную позицию в компьютерном кресле. А я села на ковер рядом с оборотнем, выдохнула – и решительно положила руки ему на виски. Пальцы пронзили тысячи крохотных горячих иголочек. И проваливаясь на свою любимую поляну, я успела ухватить за хвост только одну мысль: «Только бы с руками не было, как в прошлый раз. А то опять лечи месяц!» * * * Поляна была все такой же. Спокойной. Тихой. Яркой. Радостной и уютной. И уходить отсюда не хотелось. Что-то делать – тоже. Но за спиной послышался стон – и мне пришлось обернуться. Разумеется, Лешка. Кто же еще мог попасть сюда? Но в каком виде! Если раньше, в реальности, я видела эту пакость, как черных слизняков, то сейчас они представляли собой совсем другую картину. Плесень. Гниль. Разложение. Трупные пятна. Гангрена. Смешать все это в одном омерзительном котле – и полюбоваться результатом. Я была неправа изначально. Делом этих слизняков было не стянуть на себя все энергетические потоки. Это происходило спонтанно. Аура просто старалась залатать дыры. А черная сетка? При ближайшем рассмотрении оказалось, что это просто – гниение по точкам. Аура просто расползалась в этих местах, как старая тряпка. М-да. С таким я еще не сталкивалась. А делать что-то надо. Оборотень лежал на траве и глядел на меня умоляющими глазами. Не считая отчетливо видимой ауры, он выглядел так же, как и в реальном мире. – Что-то серьезное? – Да. Но будем лечить, – я храбро улыбнулась. – Только если будет больно – чур не жаловаться. – Не буду, – оборотень улыбался, а губы у него были совсем белыми. Надо справиться. Но как? Есть ли молитва об удалении плесени? Если и есть – я ее точно не знаю. Не готовилась. Я попробовала пальцем дотронуться до одного из плесневых пятен. Хоть прикинуть, что они собой представляют. Дыры там, или что-то другое? Ай! Больно, мать их плесенью! Палец словно обожгло кислотой. Но я мужественно продолжала держать его на том же месте. Пятно попробовало было переползти на меня, но куда там! Бодренько доползя до середины пальца, оно, такое впечатление, принюхалось – и так же быстро сползло обратно. А потом попыталось удрать из-под руки. Боится? Или… И не давая себе даже минуты на размышление, я накрыла рукой мерзкое пятно. И взвыла в голос от боли. Было жутко неприятно. Словно рукой попала в концентрированную кислоту. Или что-то еще такое же едкое. Ну да ничего. Справлюсь. И я накрыла второй рукой второе пятно. Переламывать себя – это просто и ужасно. Отпусти его, отпусти. Не добром прошу, и не злом прошу. Уходи. Навсегда уходи. Исчезай, растворяйся во мгле. Тебе нет места на этой земле. Я не позволю тебе губить людей. Я все равно сильней. И сила моя – не от добра и не от зла. Я сильна, потому что одна стою перед тобой. Одна – но мои близкие сейчас за мной. Надеются на меня – и я не могу уйти… Отпусти его. Отпусти. Я стою на твоем пути. И вдвоем нам здесь никогда не пройти. Я шептала первое, что приходило в голову, а сама вела руками по Лешкиной ауре. И накрывала одного «слизняка» за другим. Они бились, пытались сгрудиться в кучу, уползти, но я храбро ловила их – одного за другим – и стискивала, что есть силы. Ощущение было такое, словно тискаешь живого слизня. Проходило несколько минут – и эта гадость растворялась под моими руками. Пальцы щипало, ну да ладно. Не в первый раз. Справлюсь. Убирайся прочь. Проливайся в ночь. Грязным дождем, в любой водоем…